Джон Эдгар Уэйн Персиваль - Гражданская война

– Я всегда могу остаться, – первый ход в крайне опасной партии был сделан Марком. Но на этом он не остановился. Отпрянув от стены, где последние минуты стоял и отогревался после уличного холода, Циммерман подошел к своему спасителю и уверенно взял за плечо. Это было рискованно; Марк не знал, как себя вести в таких ситуациях, поскольку всю свою жизнь он флиртовал лишь с девушками, не задумываясь о парнях.

– Прям таки и остаться? – переспросил Элиас, делая вид, что не почувствовал прикосновения. Он легко шмыгнул мимо Марка и поставил чайник на стол, а вокруг две чашки. – У нас есть немного конфет, но боюсь они могли испортиться.

– Только чай.

– Молоко?

– Безусловно. – Усевшись за стол, Марк отступил.

За чаем они молчали. Оба делали вид, что ничего не произошло, но взглядом они друг друга сверлили. Элиас чаще всего смотрел прямо в глаза, а в момент, когда не выдерживал напряжения, отводил их в сторону и не нарочно пялился на стальную выпирающую грудь Марка, что скрывалась под футболкой. От этого Марк лишь сдержано улыбался и старался делать глоток каждый раз, чтобы скрывать радость.

Их общение все больше напоминало ситуацию, когда два человека о чем-то знают, но никто из них не рискует озвучивать это в слух.

Допив чай, ребята вернулись в комнату. Элиас расположился на кровати, а Марк на кресле.

– Может плед возьмешь? – поинтересовался Элиас.

– Не замерзну. Доброй ночи, и спасибо что приютил.

– Да не за что. Доброй…

От усталости Элиас заснул почти что сразу, но Марк еще долго ворочался в жутко неудобном кресле. «И как он тут смог уснуть?» – задавался вопросом Циммерман, в очередной раз меняя позу.

Небо вдруг прояснилось и в окошко проник лунный свет. Холодные бледно-желтые лучи упали на кровать Аргентайла и осветили его белую бархатистую кожу. Циммерман замер, делая вдох раз в минуту. Такое сильное впечатление произвела на него лишь Многоликая дева, если то, что произошло в лесу было правдой. Со временем Циммерман все чаще задумывался о том, что тот случай – случайность, детская разыгравшаяся фантазия и не более. Но глядя на Аргентайла Марк понимал, что Многоликая столь же реальна, как и парень, лежащий на кровати и мирно видящий сны. Что ему сниться? Какие мыслимые и немыслимые картинки рисует воображение Элиасу сейчас? Думает ли он о нем? Этими вопросами Марк задавался пока не заснул.

К утру с севера ветер пригнал тучи. Обещанное солнечное утро синоптиками вдруг сменилось хмурым серым пейзажем, полным мрачных красок. Элиас проснулся раньше будильника, успев отключить его до того момента, как тот умудриться разбудить Марка. Гость мирно спал в кресле в самой невообразимой позе: одна нога закинута на подлокотник, голова свисла со спинки, рука упирается в пол вторая нога оказался странным образом под парнем.

Возможно, будь Аргентайл смелее, то предложил бы Марку перелечь на кровать, или вообще бы предложил это еще вечером. Но, увы и ах. Собрав все нужные вещи, Элиас выскочил из комнаты, закрыв за собой дверь. На кухне уже орудовала Хельга, в последнее время страдавшая от бессонницы.

– Так это твой любовник?

– И тебе доброе утро, – промямлил Элиас, вешая вещи на стул. – Есть еще кофе?

Девушка вручила прямо в руки кофейник и уселась за стол, где ее ждала каша и немного таежных ягод: клюква, брусника и т.д.

– А если серьезно, – начала Хельга, – что между вами? Он так смотрит на тебя, словно ты ему дороже его миллиардов…

– О чем ты таком говоришь. С каких пор обычная помощь человеку, вдруг превращается во что-то большее. Я и тебе помогал если что. Забыла? И ведь между нами ничего нет…

– Да, ты прав. – Почувствовав, что она ошиблась, Хельга вдруг изменилась в лице. Ее переполняла ответственность за Элиаса: маленького неприспособленного к жизни мальчика. – Просто будь осторожен. Я волнуюсь.

Услышать такое от соседки-нимфоманки, которая последние месяцы старалась с тобой переспать, для Элиаса оказалось странным.

– Буду. – Он поцеловал ее в щеку и в несколько глотков осушил стакан с черным кофе. – Все, я побежал.

После вчерашних посиделок, Аргентайл ожидал множество вопросов от коллег, а особенно от Брайнович. Но, увы, они вели себя как обычно, проявляя лишь рабочий интерес и только. Ближе к вечеру, Карэн подозвала Элиаса и сказала:

– Молодец. – Начинать с похвалы Брайнович не любила, но тут она явно сделала исключение. – Я-то дура, позавчера приняла самого Марка Циммерман за обычного алкоголика, а ты взял да выручил бедолагу. Ну и пришлось ему конечно. Вот молоденькие девицы нынче пошли: вскружат голову парням, а потом учудят-учудят, и жизнь кажется адом. Ты ведь в курсе, что за человек вчера с тобой за одним столом тут обедал?