Эва Коэн - Под запретом

Моя одержимость общей недоговоренности.

© Морозова Маргарита

– Привет, – Стас задерживается в проёме двери, виновато потупив взгляд. – Твоя мама посетовала моей, что ты находишься здесь второй день, и мне надо бы к тебе заехать, проведать, – в его руках огромный букет белых роз, бутоны которых задевают еще немытый больничный пол. Медсестра как-то намекнула, что пациенты могут и сами помыть полы, раз такие чистоплотные, но мой лечащий врач в травматологии, Варланов Тимофей Георгиевич, покрутил около виска пальцем, сказав, что я обладаю всеми признаками альтруизма, и наказал соблюдать постельный режим, покидая больничную койку лишь по нужде.

– Проходи, – присаживаюсь на край, свесив ноги. – Правда, у меня вазы нет, чтобы цветы в воду поставить, – поджав губы, киваю на стул.

– Не подумал, – кладет букет на тумбочку. Разворачивает стул спинкой ко мне – садится. – Рит, я виноват. Очень виноват. Когда услышал про тебя такие новости, решил предложить попробовать все с начала. Я изменился, – обхватывает мою ледяную ладонь, прижимаясь к ней горячими губами. Такой контраст температур вызывает крупную дрожь по моему телу. Заметно передергиваю плечами от непроизвольной судороги.

– Ты же знаешь, почему расстались мои родители, – тяжело вздыхаю, на несколько секунд прикрыв глаза. – Какие отношения нас ждут? – подтягиваю колени к подбородку, ступнями упираясь в металлическую основу больничной кровати, продолжая держать его за руку.

– Я постараюсь загладить свою вину. Прошу дай мне ещё один шанс, – его голос звучит ласково, с приятными бархатными нотками, что совершенно неправдоподобно. Таким же тоном он оправдывался, когда я застукала Стаса с другой девушкой, придумывая на ходу, почему у неё задрана юбка, а на её оголенном бедре находится его ладонь.

Облизав губы, я не подавала никаких знаков, чтобы он полез ко мне целоваться, однако восприняв мои действия на свой манер – мой бывший парень собственническим поцелуем раздвигает мои губы, проталкивая свой язык мне в рот.

Вихрь из протеста и негодования вздымается из глубины моей души, набираясь самых противоречивых чувств на подкорках моих воспоминаний. Бью его ладонями по плечам, чтобы прекратил все это немедленно. Ну, куда там! Последнее, что предпринимаю – кусаю за язык. Сначала слегка, а потом ещё раз, на этот раз не жалея его владельца.

– С ума сошла? – непонимающе смотрит на меня. – Ты мне больше нравилась, когда… – захлопывает рот, резко обернувшись в сторону двери.

В палату быстрым шагом проходит постовая медсестра, сует мне в руки градусник и также спешно ретируется обратно, не сказав ни слова. Видимо, здесь так положено.

– Я прошу тебя – уйди, – сую холодный градусник под мышку, плотно прижимая к своему телу.

– Рит, я знаю, что у вас есть проблемы с деньгами, – открывает бумажник, протягивая мне пару пятитысячных купюр. – На лечение, – отрицательно кручу головой, отвергая помощь. – На этом всё? – более раздраженно интересуется, бросая на меня сердитый взгляд. – Для тебя всё кончено?

– Ужасно, что ты не понимаешь суть проблемы, переваливая львиную часть своей вины на здоровую голову, – поколебавшись, он еще раз просит подумать о «нас» и не рубить сплеча. Ничего не ответив, ложусь обратно в кровать, демонстративно развернувшись к нему спиной.

После завтрака постовая медсестра сообщает, что мне назначены уколы. Посадив меня перед процедурным кабинетом, строго наказывает дождаться свою коллегу и никуда не уходить.

– Оборзели совсем уже эти «бюджетники», – грубо чертыхается пожилой седовласый мужчина, в клетчатой рубашке, разговаривая по телефону. – Небось на лапу дали, – украдкой посматривает меня, закрывая рукой динамик. Закатываю глаза. Встаю, чтобы не смущать старичка своим присутствием.

– Свиридов, уже на вахте? – из кабинета высовывается миловидная девушка, поправляя на голове белоснежную медицинскую шапочку. – Проходи, – мужчина спешно заканчивает разговор, добродушно ей улыбаясь. – Морозова, следом зайдешь, – утвердительно киваю.

На задворках сознания мелькает знакомая фамилия «Свиридов», но решаю не придавать этому значение, и не загружать свой мозг ненужной информацией. Как только мужчина выходит, захожу следом, присаживаюсь на кушетку, внимательно рассматривая кабинет изнутри. Медсестра просит меня занять лежачее положение, так как препарат серьезный, и может наступить легкое головокружение или упасть давление. Подкладывает под локоть правой руки валик, накладывает жгут.