Виктория Мальцева - За мгновения до...

Он подарил мне кольцо. Это было не просто кольцо, в тот день Дамиен в свойственной только ему одному манере сглаживать эмоциональные углы фактически сделал мне предложение, надев рубиновое сокровище на мой безымянный палец. Всё это выглядело как случайность, как неожиданная находка, но я уже знала, что у Дамиена случайностей не бывает.

В сентябре мы становимся студентами. Занятия поглощают обоих, а у Дамиена помимо института ещё и ресторанные планы. То, что мне казалось только разговорами и мечтами, в его руках постепенно превращается в настоящий вполне реальный проект. В начале октября ему удаётся найти подходящее помещение и заключить договор лизинга. Бизнес план, дизайн-проект и размещение будущего ресторана нравятся Роялбанку, и Дамиен получает кредитную линию на 80 тысяч долларов. Благодаря этим деньгам к ноябрю мечта перевоплощается в одно из самых модных и уютных мест Ванкувера.

Мы почти никогда не видимся днём — даже в воскресенья Дамиен занят, но вечера и ночи все наши. И в эти ночи мы сходим с ума друг от друга.

В начале ноября Дамиен внезапно заявляет, что ничему умному его не учат, и «чему, в принципе, Дуглас Колледж способен научить, если бизнес УЖЕ приносит прибыль больше запланированной»?

— Ну, может быть, они научат тебя тому, что позволит увеличить эту прибыль ещё больше? — делаю предположение.

Но вижу, что решение уже принято:

— Я перевожусь в UBC на режиссёрский.

— Режиссёрский? — моя челюсть на столешнице.

— Да, я всегда хотел снимать кино.

Вот так заявление.

— А зачем тогда ресторан?!

— Как зачем? Мне же нужно чем-то семью кормить!

В ноябре нам исполняется по двадцать, и в столь юном возрасте мы обнаруживаем себя живущими настоящей жизнью самостоятельной пары.

— Мы как будто уже женаты, и у нас, похоже, это выходит лучше, чем у многих, — сообщает Дамиен свои наблюдения в одно раннее буднее утро, уплетая приготовленную моими руками яичницу с беконом.

Да, я и сама уже давно это заметила: мы, вынужденно помещённые в условия почти полной самостоятельности, справляемся лучше многих взрослых опытных пар.

Между нами совсем нет ссор. Обязанности по хозяйству распределились сами собой — Дамиен готовит ужины, я — завтраки, уборкой занимаемся вместе по субботам в первой половине дня. Во второй — едем за продуктами, резво закидывая в корзину свои обычные покупки, потому что уже давно изучили вкусы друг друга. Дамиен стирает бельё, я натягиваю его на матрас, потому что он ненавидит эту процедуру так же сильно, как и запихивание подушек в наволочки, а одеяла в пододеяльник. Дамиен всегда загружает посудомоечную машину, поскольку мне неприятно иметь дело с грязной посудой, а я раскладываю её в шкафчики, потому что ему никак не запомнить, где что лежит.

К Рождеству мы вместе украшаем дом, развешивая гирлянды по балконам и крыше, кустам и единственной во дворе ели.

В начале декабря мать звонит справиться, как мы, и ставит в известность, что на праздники они с Дэвидом вернутся домой, и мы решаем, наконец, открыть им всю серьёзность нашего с Дамиеном «примирения». Она просит нас приехать в аэропорт и встретить их двадцать третьего декабря, поэтому половину двадцать второго мы проводим в магазинах, закупая весь необходимый праздничный ассортимент.

День Х начался как день Х: мне приснился сон — алое море, и я тону в нём, захлёбываясь водой с металлическим привкусом, но, что хуже, в море обитают змеи, и чем глубже я опускаюсь на дно, тем их больше, и тем меньше мои шансы спастись. Я отчаянно пытаюсь отбиваться, но внутреннее глубинное «знание» неизбежности поражения медленно поглощает мою душу, делая руки слабыми, ноги бессильными. Наконец, глаза видят, как к груди приближается одна из ядовитых тварей, а руки беспомощны, они не слушаются моих приказов, безвольно плавая в спокойной кровавой воде. Я жду укус, и он происходит: жуткая боль прямо посередине груди, в том месте, где красуется татуировка алого мака. Я чувствую, как яд распространяется по моему телу — фатально, неумолимо, как проникает в сердце, как сковывает удушающим спазмом, как боль разрывает меня на части, делая дальнейшее существование невозможным. Неразумным.

Просыпаюсь с криком и мокрым от пота лбом, тру грудь в месте приснившегося укуса, продолжая чувствовать боль, хотя сон давно сменился реальностью.

Дамиен держит меня обеими руками и, раскачиваясь из стороны в сторону, почти кричит: