Виктория Мальцева - За мгновения до...

— Хотел бы и я опьянеть настолько… — признаётся.

Несмотря на туман в сознании, смысл сказанного доходит мгновенно, и мы с Дамиеном тут же находим друг друга. И в его зелёно-карих радужках можно прочесть поэму, оду легендарному чувству человечества — Любви.

Если во мне и оставались какие-нибудь ошмётки сомнений, пыль и труха, в тот день их сдуло бесследно. И навсегда.

В начале августа Дамиен, как и собирался, уехал в своё грандиозное, тщательно спланированное и буквально по минутам расписанное путешествие по Италии. Так вышло, что он прихватил и меня.

Италия открылась для нас обоих совершенно иным миром, сказкой, способной воплотиться на нашей бренной земле. То, что увидели мои глаза, не было похоже ни на Ванкувер, ни на Брисбен, последним же ограничивалось мое субъективное восприятие Австралии целиком. Весь мой австралийский континент умещался в пути от дома Агаты до школы и обратно, набережной, тёплых пляжах, кинотеатре, молле и парочке закусочных. Диаметр моего Ванкуверского кругозора был куда шире, главным образом, благодаря Дамиену. Но ни Австралия, ни Канада не могли сравниться с Европой!

Колыбель Римской цивилизации давила и сокрушала своей красотой, историей, античностью, устало и безмятежно глядящей на нас каждым своим вензелем, статуей, фрагментом лепнины или обычным номером дома, выгравированным или тщательно нарисованным на залитой глазурью плитке. И на каждой свой уникальный рисунок, отсыл к прошлому и роду занятий семьи.

Мы путешествовали, открывали мир вместе и любили друг друга. Романтика и Италия — очень подходящая пара.

Рим, Флоренция, Пиза, Венеция и Верона, города — наскальные деревушки в знаменитой пятёрке Чинкветерре, Портофино, Портовенере, Специя и Милан поглотили нас на целый месяц.

Самым важным пунктом нашего плана было посещение фестиваля мороженого, ежегодно проходящего в крупнейших городах Италии. Дамиен задался целью попасть на его флорентийскую версию, где, согласно найденной им в сети информации, умели готовить самое вкусное мороженое в мире.

Что ж, это оказалось абсолютной правдой — то было не мороженое, то была пища Богов! И к одному из них Дамиен, как и задумывал, записался на обучающий курс.

Мы сняли милую квартиру на востоке Флоренции, в тихом античном доме, украшенном каменными головами героев римской мифологии. На крошечной кухоньке по утрам варили в итальянской турке кофе, справляясь через раз, и с высоты пятого этажа, сидя на не менее крошечном балкончике, пили его из малюсеньких чашек, любуясь флорентийским пейзажем — красными крышами домов, их старинными отделанными в готическом стиле стенами, виднеющимся вдали куполом собора Дуомо.

Хозяйкой квартиры, снятой по объявлению в газете, оказалась вовсе не итальянка, а добрая и приветливая полька по имени Маричика, прожившая в Италии уже больше 25 лет. По утрам она приносила нам свежие сливки для кофе и сдобные булочки собственного приготовления. Маричика, уверенно говорящая по-английски, рассказывала об уголках Флоренции, неизвестных туристам, в которые нам непременно стоило заглянуть. А ещё она призналась мне однажды, застав одну дома, что «более красивой и ладной пары», чем мы с Дамиеном, в её «гнёздышке ещё не было».

— Парня этого не упускай! — завила она мне, сощурив свои добрые морщинистые глаза. — Таких мало Земля ро́дит!

Пока редкостный мужчина изучал секреты изготовления знаменитого флорентийского мороженого, моя камера снимала узкие улочки города, славящегося архитектурой эпохи возрождения, чудесные булочные и кафе, набережную реки Арно со всеми её знаменитыми мостами.

Остаток дня мы бродили по старинным улицам, всякий раз ужиная в новом ресторане согласно составленному ещё дома списку. Дамиен имел чёткий план, и мы старались его придерживаться, но чаще терялись в объятиях друг друга, задерживаясь у какого-нибудь крошечного фонтана, спрятанного во внутреннем дворе-колодце жилых домов, снаружи похожих на музеи.

Домой добирались с отваливающимися от усталости и боли пятками, однако, это не мешало нам заниматься тем, чем обычно занимаются все девятнадцатилетние влюблённые пары: утро начиналось тем же, чем заканчивался вечер — любовью.

The Weeknd — Call Out My Name

Я ору «Господи, Дамиен!» во всю глотку, когда врезаюсь в свой пузырь блаженства. И едва его содержимое успевает с меня стечь, рядом разрываются новые, и я снова ору «Господи, Дамиен!».