Виктория Мальцева - Вечность после…

Я киваю головой, что знаю, мол, а Лурдес косит своими карими, почти чёрными глазами на меня.

— Я в этих вопросах не специалист, — продолжает профессор, — но если уж случилась любовь — любите! Только детей не заводите! — смеётся. — Хотя сегодня на помощь и такой любви могут прийти врачи-специалисты в области репродуктивной функции человека. Генная инженерия шагнула далеко вперёд, и эти вопросы сейчас решаемы. РЕШАЕМЫ! Главное, понять для себя, хотите ли вы их решать, и стоит ли то самое чувство таких испытаний, — пожимает плечами. — А это известно только вам. Только вам.

В кафетерии я обращаю внимание на подоконник: на нем лежит дорогой белый лэптоп. Он не мог бы принадлежать кому угодно, а лишь тому, у кого имеется достаточно денег, чтобы раскидываться подобными вещами. Его стоимость — состояние для меня, но не для Лурдес.

Подхожу, беру его в руки и убеждаюсь в своей правоте: внизу, на корпусе, имеется наклейка с именем и номером телефона хозяйки. Очевидно, она теряет его не в первый раз.

Набираю номер:

— Хелоу? — у Лурдес потрясающий голос.

— Привет. Я нашла твой лэптоп в столовой и звоню по номеру на корпусе.

— Оу! Спасибо! Вечно его теряю! Через пару минут буду! — бросает трубку.

Но даже пара минут не успевает пройти, как копна её фантастических волос появляется в кафетерии, заставляя парней сворачивать шеи и давиться своими ланчами.

— Пффф… я такая растеряха! — смеётся. — Это мне нагрузили в довесок к неотразимой красоте и блестящему уму! Ну не может же всё быть идеально в человеке?!

Лурдес звонко хохочет, довольная собственным остроумием, а я наслаждаюсь запахом её духов: действительно, такие редко кто носит.

Лурдес об этом не говорит, но все знают, что у неё очень состоятельные родители, живущие в Сиэтле, откуда и сама она родом. Забавно, но её никогда не обсуждают в курилке, а только восхищаются. Парни мечтают с ней встречаться, девушки дружить, а Лурдес всегда сама по себе, но не пропускает ни одной вечеринки и чаще устраивает их сама.

Уже через несколько часов, покончив с лекциями, мы сидим в милом недешёвом кафе и уплетаем итальянское тирамису из хрустальных стаканчиков — это одно из любимых мест Лурдес в Ванкувере, по её собственному признанию.

— А почему ты здесь, а не дома, в Сиэтле? — спрашиваю. — Вашингтонский Университет один из лучших в мире, не сравнить с нашими!

— Я здесь только на год — ради лекций Беннера, а на остальные таскаюсь просто так и от скуки, — очаровательно улыбается. — Прослушаю его курс и вернусь домой. Хотя к моей специализации он и не сильно относится, но знаешь, я считаю, что психиатрические проблемы берут начало в семье!

— Ты выбрала психиатрию?

— Да! А ты?

— Я больше склоняюсь к семейной терапии. Это интересно, — пожимаю плечами.

— Поверь! — вспыхивает Лурдес, — психиатрия ещё интереснее! Копаться в головах шизиков — это же весь кайф! — её глаза горят. — А вот нытьё зажравшихся домохозяек не воодушевляет.

— Ты звучишь убедительно, — соглашаюсь.

— Я уже говорила про свой блестящий ум? — подмигивает.

— О, да! — и я не в силах сдержать улыбку.

— Так вот, он достался мне от несравненной мамочки — она у меня математик. Ну а… — тут она театрально изображает соблазнительный мах головой, тряхнув волосами, — моя неподражаемая красота унаследована от папочки!

И снова мне смешно. Никто не умеет так непосредственно себя нахваливать, как эта девушка.

— Лурдес…

— Друзья называют меня просто Лу, — она кладёт свою смуглую кисть с большим «А» на запястье мне на руку, и я удивлена заметить, что это прикосновение мне приятно.

— Лу, вон тот парень часто таскается за тобой в Институте, и сейчас он постоянно на нас пялится. Что говорит психиатрия по этому поводу?

Лурдес бросает короткий взгляд на крупного и, надо признать, по-мужски красивого парня:

— А! Это… Ну, психиатрия скажет только то, что сей кудесник — Люк, мой невидимый ангел хранитель! — смеётся. — Наш папа страдает фобией преследования, но, смею заметить, небезосновательно. У Соньки, моей сестры, тоже такой есть. Хочешь, кстати, познакомлю? Говорят, он хорош в постели! — заявляет с набитым ртом.

— Кто говорит?

— Девчонки на курсе, — Лурдес запивает тирамису второй чашкой кофе. — Со мной ему нельзя, я — охраняемый объект, — заявляет с деланной гордостью, чем снова заставляет меня улыбнуться.

Затем начинает издалека: