Виктория Мальцева - Вечность после…

И я, конечно, не могла не задать свой «главный» вопрос:

— Профессор, насколько реальны, по-вашему, чувства в необычной… запретной любви?

В этот момент Лурдес, кажется, впервые меня заметила, обернувшись и уставившись во все глаза.

Беннер, несмотря на возраст и практику, тысячи, если не сотни тысяч отвеченных вопросов от любопытных студентов-диверсантов, закашлялся:

— Что вы имеете в виду под запретными чувствами, мисс Блэйд?

— Ситуации, когда люди испытывают их, но социальные и моральные нормы не допускают развития отношений.

— Как, например?..

С людьми, имеющими учёную степень в психологии, говорить очень трудно: каждое твоё слово и даже их порядок в предложении — источник информации о твоей личности.

— Например, любовь между мужчиной и мужчиной, женщиной и женщиной, братом и сестрой…

Лурдес разворачивается вполоборота, чтобы иметь возможность видеть и меня, и профессора, а я читаю про себя мантру: «Не краснеть! Не краснеть! Не краснеть!».

— Надеюсь, вы имеете в виду не братскую любовь между родственниками? — усмехается Беннер, но увидев перемены в моём лице, мгновенно сменяет улыбку на озадаченность. — Некоторые вещи в нашей жизни происходят независимо от нашего к ним отношения. Войны, например. Каждый отдельный человек убеждён, что война — это чудовищно плохо, но, тем не менее, люди воюют, и воевали на протяжении всей истории человечества. Есть вещи, на которые мы не можем повлиять, независимо от нашего к ним отношения — болезнь и смерть, например. Что именно вы пытаетесь понять, задавая мне этот вопрос, Ева?

— Я пытаюсь понять, почему такие вещи происходят. У любви, как у явления, есть объяснение — запах. Люди находят друг друга по запаху, это, вроде бы, уже доказано. Запах помогает определить идеального или наиболее подходящего партнёра с точки зрения здорового потомства. Но людей часто тянет не к «тем». И я хочу знать, почему так происходит. Что это? Сбой в программе? Нарушения в психике? Химии?

— В последнее время принято спекулировать на химической составляющей романтической любви, точнее «биохимической», — улыбается. — Слишком много значения люди стали уделять гормонам, феромонам, аминокислотам, забывая о главном: любовь слишком сложное и многогранное явление, чтобы упрощать её до химии. Вот Вам простой пример: много лет назад, к своему прискорбию, я отдал свою нежную супругу болезни. Это была та самая болезнь, которая нынче вселяет ужас и в молодых, и в пожилых. И как вы сами понимаете, любовная химия была не на стороне моей умирающей жены, как и вся остальная химия впрочем, — профессор снимает очки и зажимает переносицу, на мгновение умолкнув.

Но почти сразу продолжает:

— Однако, скажу вам по секрету, моему сердцу на эту химию было наплевать. Я никогда не чувствовал всей мощи своей любви к ней так остро как в те месяцы, когда терял её. Ну так и скажите мне: при чём тут аминокислоты? Феромоны? Вы видели когда-нибудь, Лурдес, как выглядит умирающий от рака человек?

— Видела и не раз, как умирают от рака маленькие дети.

— Правда? — профессор как будто удивлён, да честно говоря, и я тоже.

— Чистая. Моя сестра работает в детской онкологии в Сиэтле в больнице при университете Вашингтона. Мне часто приходилось быть волонтёром — развлекать детей.

— Это очень достойное времяпровождение, мисс Соболева. Я знал, чувствовал в Вас сюрпризы, но Вы, тем не менее, умудрились меня удивить!

— Это не в последний раз, профессор! — подмигивает ему, жеманно помахивая ножкой в красной туфле.

— Знаете, Ева, — Беннер словно вспоминает обо мне, — то, что я хотел вам сказать, мысль, которая в последнее время так легко ускользает от меня, — смеётся вместе со всей аудиторией, затем внезапно становится серьёзным. — Любовь возникает не в теле. Влечение — да, в нём. Мужчина должен хотеть женщину, женщина мужчину, чтобы их встреча была плодотворной. Но любовь рождается в мозгу, в нашей личности, в психике, ищущей свой остров безопасности, опору. Мы привязываемся к людям и болеем душой, теряя их. Эта привязанность рождается из взаимного притяжения, психологической и личностной совместимости. Если сюда добавить вашу химию и секс — получится романтическая любовь. И ей подвержено любое существо, независимо от пола и степени родства. Две энергии сошлись в частоте напряжения и бумс! Происходит взрыв. Если бы ваш вопрос заключался в том, позволить ли такой любви жить, мой ответ был бы: а почему нет? Нашему обществу повезло «расти», и мы уже доросли до многих свобод и научных открытий. Это я о том, что, как вы знаете, кровно родные партнёры подвержены значительным рискам в деторождении.