Федерико Моччиа - Три метра над небом. Трижды ты

– Я вернусь как можно раньше.

И, больше не оборачиваясь, выхожу из дома.

В машине я плакал. Меня могли увидеть, пока я стоял у светофора, но мне было все равно. Сейчас меня ничего не волнует.

Сейчас я сижу и жду. Моя нога никак не может успокоиться: я ею покачиваю, потом стучу каблуком. Может, она даже немного дрожит. Наконец, приходит секретарша.

– Манчини.

Я встаю.

– Пожалуйста, идите за мной.

Ни с кем не прощаясь в зале ожидания, я молча иду за этой женщиной до тех пор, пока она не останавливается перед открытой дверью, пропуская меня в кабинет.

Профессор Дарио Милани идет мне навстречу.

– Добрый день, как дела? – Он подает мне руку и указывает на стул. – Садитесь, пожалуйста.

Он поворачивается, возвращается к столу и садится напротив меня.

– Я пришел, чтобы лучше понять состояние Джиневры Биро, моей жены.

– Да, моя секретарша сказала. – Он открывает лежащую перед ним папку. – Здесь у меня доверенность, подписанная Джиневрой, которая явно предусмотрела эту встречу. Положение, к сожалению, очень ясное, у нас даже больше нет надежды на чудо. Думаю, ей не осталось и месяца жизни.

Я ошарашен этой новостью.

– Но как это так?

– Это у нее уже давно. Я слишком много месяцев ее не беспокоил. Ваша жена сделала свой выбор: она предпочла рождение ребенка всему и, к сожалению, даже самой себе. Я говорю «к сожалению», потому что так мы не смогли многого сделать. Нам стоило начать бороться с опухолью с самого начала, но ваша жена не хотела ничего слушать. Меня тут тогда не было, об этом рассказал ее гинеколог. Когда она попала ко мне, была уже вторая стадия.

Тогда я замолкаю. Мне становится стыдно, и меня ужасает то, о чем я собираюсь спросить.

– Скажите мне только одну вещь, профессор. И будьте, пожалуйста, искренни. Как вы думаете: страдания, большие огорчения могли так ускорить течение болезни?

Он смотрит на меня молча, складывает руки, и я отчаянно жду его ответа, потому что из-за него я могу чувствовать себя виновным всю жизнь. Наконец профессор начинает говорить:

– Нет. Я не знаю, что произошло, какие страдания, по вашему мнению, вы причинили своей жене, но нет. Конечно, какая-то связь между душевным состоянием и опухолью есть. Счастье, спокойствие, невозмутимость могут замедлить процесс, но не вылечить. Даже если бы вы вели себя идеально, у Джиневры, может быть, и был один лишний месяц. А, может, не было бы и его, говорю вам совершенно откровенно. Существовала бы минимальная разница – может, даже и никакой. И я говорю вам это не для того, чтобы вы не чувствовали себя виноватым. К сожалению, это правда.

– И что мы тогда можем сделать?

– Ничего. Будьте рядом с женой, и это единственное. Сделайте так, чтобы она почувствовала себя любимой, как никогда.

Когда я возвращаюсь, дом полон людей. Джин позвала свою мать, своего отца и Элеонору. Заходили и ее брат Люк с его девушкой, Каролиной. Франческа плачет, отец ее утешает, брат ничего не говорит. Каролина смотрит в пол. Элеонора держит Джин за руку. Увидев меня, Джин улыбается.

– Быстро ты вернулся.

– Да. Хочешь чего-нибудь?

– Немного воды, пожалуйста. А вы чего-нибудь хотите?

Никто ничего хочет. Ни у кого нет аппетита. Только Элеонора об этом уже знала, для других это было неожиданным ударом.

– Да ладно, не хмурьтесь! – Джин шутит и пытается их приободрить. – Мне кажется, будто вы на похоронах. Вы все перепутали, сейчас не то время. Теперь вы должны делать вид, что вы сильные.

Но, какими бы суровыми ни были эти слова, ей удается перехитрить близких. Обстановка становится лучше, день проходит спокойно. Джин даже чувствует себя немного лучше. Я выхожу купить пирожных, еду в кондитерскую Монди, которая, насколько я знаю, очень нравится ее родителям, и, когда возвращаюсь, мы пьем чай. Я рядом с Джин, обнимаю ее, когда она говорит. Она рассказывает о фильме, который видела, и который ей так понравился, но она не помнит ни его названия, ни артистов.

– Начинаю сдавать.

Но на сей раз эту шутку никто не подхватывает. Но потом, когда Джин рассказывает кое-что из сюжета, встревает Элеонора.

– Да это же «Перелом»! У нас он называется «Случай Теда Кроуфорда». Ее убивает муж, которому она изменила. А играет его Энтони Хопкинс.

– Какой хороший фильм, мне он очень понравился. Да и другой актер, который моложе, очень симпатичный и отлично играет.

Элеонора отлично подготовлена:

– Это Райан Гослинг. Он снимался еще и в «Драйве», и в «Мартовских идах». А еще он снял фильм как режиссер, но его названия я не помню!