Федерико Моччиа - Три метра над небом. Трижды ты

Джин вбегает в приемное отделение неотложной помощи, проносится по коридору и встречает поджидающего ее Ренци.

– Ну как он?

– Это была ужасная авария, он сломал руку и, к несчастью, сильно ударился головой. Его обследуют. У него гематома, но в верхней части головы, это не так опасно. Врачи говорят, что не знают, насколько это серьезно, они еще ни в чем не уверены. Ты же знаешь, какие они, врачи, они никогда не говорят лишнего.

– Как это случилось?

– Не знаю. У него была встреча по работе. К сожалению, мы очень задержались, и он решил ехать на мотоцикле. Но как именно произошла авария, я не знаю. Он здесь, в реанимации. Может, нам разрешат его увидеть.

Они долго разговаривают с санитарами, с врачом, и им, наконец, разрешают войти. Стэп лежит в кровати. Рядом с ним – несколько мониторов и капельница, его левая рука зафиксирована, над правой бровью ему наложили швы, а слева – огромная от скопившейся под кожей крови опухоль и шишка. Однако, похоже, все не так плохо. Ренци ей улыбается:

– Ничего, не так уж плохо.

– Раньше, когда он увлекался боксом, я видела его и похуже…

– Он крепкий. Вот увидишь, он быстро пойдет на поправку.

– Будем надеяться…

– Хочешь, поедем домой?

– Нет, я останусь здесь, может, от нашего присутствия ему станет лучше. Аврору я отвезла к своей матери, я спокойна.

– Тогда я пойду чего-нибудь перекушу и вернусь к тебе.

– Спасибо.

– Предупредим его родных?

– Подождем, когда будет больше информации. Зачем их беспокоить?

– Ему дали обезболивающее. Сказали, что, хоть оно и легкое, он может проснуться с минуты на минуту. У тебя есть мой номер?

– Да.

– Звони мне по любому поводу.

– Хорошо. Спасибо.

Ренци уходит. Джин подходит к кровати с другой стороны, переставляет стул и садится рядом с ним. Потом берет его руку и крепко держит ее в своей. «Даже не верится: именно сейчас, когда я так слаба, именно сейчас, когда ты нужен нам, а особенно Авроре, ты устраиваешь такие фокусы».

Она берет мобильник и звонит матери, которая ей сразу же отвечает:

– Ну как?

– Хорошо. Мне кажется, что он не в таком уж тяжелом состоянии. Он отдыхает, у него сломана рука. Единственная серьезная проблема в том, что он ударился головой. Об этом пока ничего нельзя узнать, но он под контролем. А как Аврора?

– Отлично, спит блаженным сном. Мы положили ее в твою постель, обложив со всех сторон подушками, она в безопасности.

– Ты дала ей тридцать граммов детской смеси?

– Да, Джин, я сделала все, как ты сказала. Прошло столько лет, но я еще кое-что помню. Примерно через четыре часа, как только она проснется, я дам ей еще поесть.

– Спасибо, мама, звони мне по любому поводу.

– Да, не волнуйся и держи меня в курсе.

Джин завершает разговор, переводит телефон в виброрежим и немного расслабляется. Ей хочется плакать, она так устала. Курс лечения, который она проходит, ее ослабляет, а теперь не хватало только этой аварии. Ей нужны силы, ей нужно чувствовать себя красивой и не испытывать этой постоянной тошноты. «Мне удалось обойтись без нее во время беременности, и вот она накатила на меня сейчас. – Джин слегка улыбается. – Профессор сказал, что я должна мыслить позитивно. Это пройдет, Стэпу станет лучше, и все будет, как раньше, даже лучше, чем раньше». С этой мыслью, крепко держа его за руку, усталая, как никогда, она засыпает. Ей снятся беспокойные сны. Она на пляже, жарко, но нигде нет тени, нет даже пляжного зонта, а в море, как назло, нельзя искупаться. К нему нельзя даже приблизиться, оно перегорожено щитами. Ей хочется окатить себя водой, освежиться или хотя бы защитить себя от солнца, но это невозможно. Недалеко от нее, на голой кроватке даже без покрывала, лежит Аврора. Джин к ней подходит, встает против солнца, закрывает ее своим телом, пытается сделать так, чтобы на нее падала хотя бы небольшая тень… Но очень жарко, и она чувствует, как теряет сознание, не зная, как долго она сможет продержаться. Потом внезапно слышится какой-то шум, и Джин просыпается. У нее соскользнула рука, она выпустила руку Стэпа и ударилась о стул. Тогда она резко поднимается, встревоженная тем, что могло произойти, но вместо этого ее переполняет счастье. Она видит, как он медленно открывает глаза, оглядывается вокруг, замечает ее и улыбается.

– Слушай, не шути так, ладно. Ты же папа, ты не можешь себе этого позволить. Понял? – И она нежно гладит его руку, а по ее щекам стекает несколько слезинок. – Я тебя так люблю. Не пугай меня больше так.