Евгений Шишкин - Южный крест

— Ты почему не спишь? Поздно уже, — услышала Ленка голос матери с кровати; ее лицо лишь слегка белело в потемках.

— Свет отключили, — робко сказала Ленка.

— Я знаю, что отключили.

— А папа ушел?

— Да.

— Он придет еще?

— Я не знаю.

— Мам, ты чего, за другого дядю замуж собираешься?

Было темно. Ленка почти не различала лицо матери. Только по ее голосу догадывалась, что она тихо плачет.

Татьяна надивиться и нарадоваться не могла на Сергея. Он утеплил оконные рамы, прочистил дымоходы печи, укрепил подпорки в погребе, обил войлоком дверь, чтоб не тянуло, исколол тракторную повозку пиленых березовых дров, которые закупила Татьяна на зиму. «Теперь никакой дубак нам не страшен. Правда, Сережа?» — говорила она, ласкаясь к нему. И всякий раз поутру, пробуждаясь в постели не одна — с Сергеем, она хотела приластиться, прижаться к нему, согреться, как котенок под теплым боком доброго покровителя.

Сегодняшним утром в постели Татьяна тоже хотела обнять Сергея, потянулась в его сторону, но на диване-кровати его не оказалось. Скудный молочный свет брезжил в окошке. Час был еще ранний, но Сергей стоял уже весь собранный: в куртке, в ботинках, рядом — рюкзак, на котором кепка.

— Проснулась? — добродушно спросил он, кивая Татьяне. — Ты сладко спала, тревожить не стал. Думаю, разбужу перед самым уходом.

— Перед каким уходом? — замерла она.

Ей враз вспомнился минувший вечер: Сергей все поглядывал по сторонам, как будто что-то примечал, что-то прикидывал взять в дорогу и как будто беспрерывно разговаривал с собой. Татьяна не вмешивалась: человек и сам с собой должен наговориться, зачем его сбивать. И в постель вчера Сергей лег намного позже Татьяны: ходил в сени, чем-то там постукивал, у рукомойника чего-то возился, ботинки нагуталинил.

— Отчаливаю я, Танюха. Прости, коли чего не так. Спасибо тебе за все. — Он даже пригнулся в полупоклоне.

— Куда ты?

— В Чечню. Служить по контракту, — веселым голосом ответил Сергей. — Сколько можно у тебя на шее сидеть? Пора и честь знать. Извини, раньше тебе не сказал. Решил никому заранее ничего не рассказывать. Чтоб лишних разговоров и переживаний не было… Давай, Танюха, прощаться.

Она рванулась с дивана, запуталась в одеяле, чуть не грохнулась на пол. В одной ночной рубашке бросилась к Сергею, крепко обвила руками:

— Надо хоть накормить тебя в дорогу-то. С собой чего-нибудь возьми… Я сейчас приготовлю, Сережа. Погоди…

— Не беспокойся, — перебил он ее метания. — Я чаю немножко перехватил. Да и с сегодняшнего дня поступаю на казенное довольствие… Давай присядем на дорожку, по обычаю. Ты кофту на себя накинь, дрожишь вся. Ноги в тапочки сунь.

Они присели на краешек постели.

— Куда ты сейчас? На вокзал? — спросила Татьяна.

— Сам толком не знаю. Построение в воинской части, у комендатуры. Потом сразу повезут в область… А дальше — то ли в Дагестан, то ли сперва в Подмосковье на формирование. Я теперь человек военный. За военных людей — ты сама армию знаешь — начальство думает.

У Татьяны дрожали колени, она туго натягивала на них ночную рубашку, старалась подавить трясучку.

— А твои родные? Марина твоя знает, что уходишь? — встрепенулась Татьяна.

Улыбка на лице Сергея потускнела.

— Она об этом не знает, — бесстрастно ответил он. — С Ленкой я вчера повидался, в школу заходил. Но про Чечню они пока не знают… А ты не грусти, Танюха. У любой войны есть конец. Эта война не мировая, конфликт местного значения. Мы там скоро управимся. Деньжат зашибем и вернемся.

«Какого уж местного значения, — мысленно откликнулась на его слова Татьяна, — если по России добровольцев берут? Если в Москве да по другим городам жилые дома взрывают?… Как же я не заметила-то? Отговорить его не успела? Зачем, зачем отпускаю? Там же смерть… — Мысли Татьяны, будто ошпаренные, кидались с одного на другое. — Что же мне сделать-то? Он, может, последнее, что у меня есть».

— Я не отпущу тебя, — пробормотала Татьяна.

— Брось, Танюха! Я ненадолго ухожу. Ну, пора мне. — Сергей поднялся, одернул куртку, взял в руку кепку.

Татьяна тоже машинально поднялась. Она хотела сказать что-то веское, оградительное, вразумить его, вцепилась пальцами в его рукав. Но Сергей опередил ее слова:

— Ты не провожай меня, ладно? Без обиды. — Он разжал ее пальцы на своем рукаве.

Марина видела соперницу только на школьных фотографиях Сергея. Стоит обыкновенная девчонка в ряду сверстников, в белом фартуке, с бантами на голове. Но сейчас, лишь приоткрыла дверь на звонок, сразу догадалась, кто есть утренняя незнакомка гостья.