Рани Маника - Земля несбывшихся надежд

— Да, ты права. Наверняка это все обман. Ужасный обман проходимца, который любит пугать молодых девушек.

Всю дорогу домой мы молчали. Я пыталась забыть все услышанное. Старик говорил, едва шевеля губами, но все его странные слова запечатлелись у меня в голове, как какое-то проклятие. Я аккуратно придерживала свой живот руками, как будто пытаясь его защитить. Было смешно даже подумать о том, что мой старший сын, который еще даже не родился, но которого я уже люблю, может быть моим врагом.

Полнейшая чушь. Глупее мне ничего не приходилось слышать.

А жизнь продолжалась. Кусок дерева, который когда-то мой муж принес для резьбы, стал понемногу превращаться в овал лица. Сначала я смотрела каждый день на те изменения, которые с ним происходили. Однако эти изменения происходили настолько медленно, что я вскоре потеряла к этому всякий интерес.

Подождите, я же должна рассказать о встрече с большим питоном! Однажды я сидела на холодном полу в кухне, разбирала и чистила маленькую рыбешку. Анчоусы стоили дешево, и их во множестве можно было купить на базаре, поэтому я использовала эту рыбку в приготовлении многих блюд. Анчоусы с рисом, анчоусы с баклажанами, анчоусы в кокосовом масле… Почти без раздумий я добавляла анчоусы во все. В тот день лицо Муи Цай появилось в окне кухни. У нее были большие от удивления глаза, и она нервно размахивала руками.

— Быстрее, пойдем, посмотрим на питона!

— Где он?

— За домом Минаха.

Мы побежали за дом Минаха и в кустах, довольно далеко от дома, увидели трех маленьких мальчиков, которые, прижавшись друг к другу, пальцами указывали на что-то, лежащее на сухой земле. Их глаза сияли от волнения и страха одновременно. Толстый, свернувшийся кольцами питон не двигался, но, очевидно, чувствовал наше присутствие. Солнце и очень плотный обед сделали его вялым и неподвижным. Немигающие пепельно-оранжевые глаза на голове формы граненого бриллианта недоброжелательно смотрели на нас.

Питон был огромным и прекрасным.

Настолько прекрасным, что мне захотелось оставить его у себя. Во мне уже не было страха перед змеями. На громкие крики пришли несколько мужчин, которые стали бить питона по голове. Его толстое лоснящееся тело стало сворачиваться кольцами и распускаться в нитку от боли, пока не затихло в луже крови. Вытянутое тело убитого питона измеряли веревкой, отмерянной от запястья до локтя. Было объявлено, что его длина более двенадцати футов. После этого питону разрезали живот, в котором нашли полупереваренную козу, изуродованную настолько, что опознать ее было невозможно. Я в полном изумлении смотрела на непонятный кусок плоти, покрытый пищеварительными соками, из которого торчали рога и копыта. И тут мне в голову пришла странная мысль. Очень скоро мой живот будет больше, чем у питона, потому что он рос пугающими темпами. К девятому месяцу он был настолько большим и неудобным, что я была уверена — еще немного, и я лопну, как перезревшая дыня на грядке.

Однажды я почувствовала настоящую боль. Вода стала литься из меня рекой, как льется дешевый рисовый бренди на вечеринках. Шею свело от боли. Пришло время.

Но я действовала достаточно решительно и стала звать мужа, чтобы он привел повивальную бабку. Несколько секунд он смотрел на меня, не понимая происходящего, но потом резко повернулся и выскочил из дома. Я стояла у окна и смотрела, как он неистово крутил педали велосипеда, несясь по мощеной тропинке.

На кухне я приготовила два свежих полотенца и несколько старых, но чистых саронгов. В огромном чане я поставила греться воду, чтобы у меня была чистая теплая вода, в которой я смогу обмыть сына. Я склонила голову и еще раз помолилась. Пока продолжались схватки, я села на скамью и распечатала старое письмо от матери.

У меня дрожали руки. А я-то думала, что уже взрослая и спокойно могу относиться к любой ситуации! Семь тоненьких листов бумаги шуршали у меня в руках, как секретные заклинания. Как дух, который едва прикасается к листам на деревьях. Маленький аккуратный почерк мамы дрожал у меня перед глазами.

Резкая боль пронзила меня с головы до ног. Семь тоненьких листков, исписанных мамиными стремлениями, надеждами, молитвами, любовью и пожеланиями, мягко паря, упали на пол кухни.

Очень скоро боль стала просто нестерпимой. Но я все равно старалась оставаться спокойной. Даже мама гордилась бы мной — я просто зажала между зубами деревянную палку и сдерживала крики, чтобы соседи ничего не видели и не слышали. Неожиданно, как будто со стороны, я увидела себя стоящей на веранде с плоским животом и ребенком в руках. Как такое чудо могло произойти? Но боль снова молнией пронзила мое тело, и я схватилась за живот от дикой боли. Капелька пота скатилась со лба на верхнюю губу. Потом еще одна. А потом еще и еще.