Рани Маника - Земля несбывшихся надежд

Уходи. Пожалуйста, уходи.

Голос Севенеса исчез, и остался только звук перематывающейся пленки.

Я услышала, как внизу Аму заканчивает свою вечернюю молитву и звонит в свой маленький колокольчик. Я закрыла глаза. В красных тенях закрытых век я увидела моего двоюродного дедушку Севенеса, который сидел посреди пустыни, голый до пояса, в белой повязке вешти. Ночь в пустыне нарисовала его в мерцающих синих тонах. Пески двигались, но здесь и там лежали мертвые птицы, державшие в своих открытых клювах миниатюрные песчаные бури. Он повернулся ко мне и улыбнулся знакомой улыбкой. «Смотри, — сказал он, простирая руки к небу. — Эта ночь в пустыне, которую можно себе только вообразить, несметное количество звезд, украшающих ее волосы цвета воронова крыла. Разве это не самое прекрасное зрелище, которое ты когда-либо видела?»

Я открыла глаза в комнате, которую заполняли сумерки, и внезапно поняла. Я поняла, что мой двоюродный дедушка Севенес безуспешно хотел написать моей мучающейся матери на своем смертном одре. Я знала, каким было его неоконченное послание, словно он сам прошептал его мне на ухо. Вытянувшись на больничной койке, ужасно распухший и лишенный голоса в своем угасающем мире, он хотел сказать: «Я вижу ее. Цветы растут рядом у ее ног, но она совсем не мертвая. Годы не властны над Рисовой Мамой. Она по-прежнему страстная и волшебная. Не отчаивайся, позови ее, и ты увидишь — она придет, принеся с собой радугу грез».

Снаружи ветер шелестел листьями индиго, а в глубине сада старая бамбуковая роща нарушала тишину своей песней.