Наталья Бочка: Барин

За прилавком шустрый, маленький мужичок-продавец, товары отпускает. С кого деньги берёт, кому в кредит записывает. В нарукавниках, со счетами, вежливый такой, обходительный. Хоть работа его нервная, а она всё одно терпение показывает.

Подошел Иван Ильич, о хозяине справился. Мужичок, просиял тут же, как то, уж больно ласково посмотрел и в улыбке лучезарной расплылся:

– Сию минуточку, не извольте, сударь, беспокоиться, – и вышмыгнул в дверь позади себя.

Прошло, верно, не больше минуты, как в лавку вбежал почти, по виду – сам хозяин.

Савельев, невысокого роста, упитанный. Пояс под большим животом даже не виден. Волосы и брода от пышности то ли салом, то ли воском прилизаны. А лицо его хорошее, видно, человек справедливый, но и строгий. В лавку как вошел, глазами поискал, к Петухову, будто всю жизнь знал:

– Что же вы? Иван Ильич стоите, прошу покорно, прошу. Ах, какой гость, какой гость!

– Да я, вроде как осматриваюсь, – улыбнулся Иван.

– Проходите, милости просим, – зазывал Савельев.

Вошли в закрома лавки. Там Петухов, сильно подивился. Таких запасов давно он не видал. Имел дело с торгашами оседлыми, но чтобы столько в загашниках у простого лавочника, это впервые увидал. Понятно сразу, если у хозяина вдруг денег не будет на новые товары, тем, что в закромах, чуть не пару лет торговать можно.

Из лавки вышли на широкий двор. Савельев в дом пригласил.

– Раз уж приехали, с такого далека, от матушки Ольги Филимоновны весточку привезли, как хотите, а без обеда, я вас ну никак не отпущу.

– Да я и не отказываюсь. Мне матушка накрепко приказала, вам своё почтение предать.

Савельев вошел в дом и крикнул так, что во всех сторонах точно, все кто в доме крик его услыхали.

– Марья, Катерина, Василиса – гость у нас! Ну-ка выходите встречать!

После этого крика, в доме что-то началось. Иван Ильич слышал отовсюду шаги, перебежки, но людей не видел. Странно всё показалось. Бегают, а не выходят. Удивился Иван Ильич и хозяину говорит:

– Не выходит ни кто.

– А, это они так балуются. Проходите, в гостиную, – он кивнул служанке, чтобы гостя провела, а сам в комнаты направился, – сейчас всех соберу, кто где.

В гостиной, как у всех. Те же диванчики, тот же стол, образа, да кружево повсюду. Несколько комодов по стенам и на окнах горшки с геранью. Много таких гостиных Иван Ильич повидал, так что теперь все одинаковыми кажутся. С небольшими лишь отличиями.

Вошли в гостиную несколько девиц и в возрасте женщина. За ними Савельев. Встали все в линию, а он принялся их представлять.

– Супружница моя Марфа Васильевна, дочери Василиса, Марья, Катерина.

К каждой подходил Иван и ручку целовал. Сначала к матушке, маленькой плотной женщине с красными от возбуждения и радости щеками. Затем к дочерям. Василиса, худенькая с пугливым взглядом девушка, будто нездоровая. Марья, упитанная девица похожая на мать, счастливо ему улыбнулась, и Иван сразу постарался отойти от неё.

И, наконец – Катерина. Тут, Иван – остановился. Он вроде и понимал, что время отведённое на взгляд при знакомстве уже закончилось, но ни как не мог заставить себя оторваться от её лица. Он старался как мог, чтобы не дай Господь глаза его не полезли куда-то ещё, а там, явно было куда залезть, тогда бы все каноны приличия были бы попраны и нарушены. Он силился оторваться, но не мог. Даже дышать перестал на несколько мгновений. А остальные будто старались не мешать.

– Ну что ж, пора и отобедать, – услышал Иван Ильич голос хозяина и резко повернулся.

– Можно и отобедать, – весело и пришибленно сказал он.

Совершенной тайной оказалась, отчего так произошло, что в семье Савельевых старшая дочь родилась красавицей. Это было непонятно абсолютно всем. Но сам Егор Пантелеевич лично, двадцать пять лет назад, новорожденную дочку из рук доктора принял. С тех пор, клялся на все стороны, что такой красавицей она с самого рождения и была.

Говаривали, что, мол, кто-то детей перепутал. Будто родила Марфа Васильевна, девочку урода и так горевала, что страсть. А тогда проходили мимо паломники с новорожденной девочкой, попросились у двора отдохнуть возле лавки, да поесть малость, а служанка Савельевых взяла дитя подержать, поносила, а потом другого дитя и отдала. Но – это, только говорят. На самом деле, как всё было – неизвестно.

Ни Егор Пантелеевич, ни супруга его Марфа Васильевна с рождения за него просватанная, от природы никогда не обладали ни одним, даже самым малейшим проявлением внешней красоты. От того и удивление окружающих достигало невероятных форм. Иные шутили, мол, погуляла Марфа с красавчиком. Так если бы, была у Марфы Васильевны возможность погулять, а ведь не было совсем, да и в слугах у Савельевых, никогда красавцы не ходили. Опять же непонятно, что за удалец мог на такую лягушку позарится.