Клари Ботонд - В садах чудес

— Он прочел, он прочел, — визжала фрау Минна.

— Мне, мне! — тонко вскрикивала Регина.

Тогда Пауль крепко зажал в пальцах листок, вовсе не собираясь никому отдавать его.

Коммивояжер, фрау Минна и Регина суетились вокруг него, но приблизиться не могли. Что-то не подпускало их к Паулю.

Паулю захотелось, чтобы они ушли. Он махнул в их сторону пресловутым листком. Они попятились к двери и, толкая друг друга, покинули комнату. Он подошел к двери и крепко, по-хозяйски, захлопнул.

Пауль вернулся к столу и сел. Ему не было страшно. Конечно, все это было невообразимо, фантастично, нелепо, но это было именно так. Он начал все понимать.

Эта бумажка, которую он держит в руке, и есть таинственный свиток Познания. Паулю он кажется обыкновенным бумажным листком, на котором по-немецки написаны два слова; Сету Хамвесу — папирусным свитком с иероглифами; еще кому-то — пергаментом, и так далее. Ибо человеку суждено видеть вместо истинного свитка Познания привычный писчий материал и привычные слова родного языка.

Сознание Пауля Гольдштайна магически сцеплено, скреплено с давно канувшим в прошлое сознанием Сета Хамвеса. Это стало возможным, потому что умирают люди, но не их чувства и мысли. Пауль был своего рода медиумом, через которого свиток Познания мог материализоваться здесь, в Берлине, в XX веке нашей эры. И вот, это произошло.

Что же теперь? Сет Хамвес прочел магические слова. И в тот же миг прочел их и Пауль. Но Сет Хамвес сделал это, сам того не сознавая, он не знал. И потому он прощен и спасен. Но ведь и Пауль полагал, что держит в руке обыкновенный бумажный листок с нацарапанными им самим каракулями. Значит, и Пауль не виноват и будет прощен!

Однако, кажется, нельзя выпускать этот листок из пальцев до тех пор, пока Сет Хамвес не передаст его старому жрецу.

Но кому понадобилось все это проделать с Паулем?

Пауль знал ответ и на этот вопрос.

Но ответить самому себе он не успел.

Привычным кружением подхватило сознание Пауля Гольдштайна и вот оно уже вновь преобразилось в сознание Сета Хамвеса.

Пауль ощутил теплоту и солнечный свет, и невольно улыбнулся радостно.

— Хари! Хари! — встревожено позвал Сет Хамвес, просыпаясь на палубе финикийского корабля. На циновке под тентом было хорошо. Приятно было дремать. Но Сет Хамвес должен был знать, что младший брат здесь, рядом. И что железный сундук в безопасности и никто кроме них двоих не возьмет его в руки.

Хари, дремавший на соседней циновке, присел, разбуженный голосом брата. Сундук стоял между ними. Оказывается, Сет Хамвес так и задремал, положив ладонь на его крышку.

Сет Хамвес помнил все.

— Тебе что, приснилось что-то страшное? — спросил Йенхаров.

— Да, мне во сне было предупреждение, что если я разверну свиток Познания и прочту магические слова, я причиню людям много зла и даже могу убить тебя.

Сет Хамвес сам удивился, как просто и правильно он сказал все это. А ведь опасался, что не в силах будет рассказать брату обо всем. Но теперь на душе полегчало. Сет Хамвес поведал Йенхарову о Табубу. Тот слушал с интересом.

— Мы должны беречь железный сундук, словно зеницу ока, — закончил свой рассказ Сет Хамвес. — Я не успокоюсь, пока не передам его старому жрецу.

— А я видел во сне Ахуру, — мечтательно произнес Йенхаров, вытягиваясь на циновке. — Она сказала мне, что по-прежнему дух ее владеет тайной абсолютного сладостного Познания и в наказание за это всякий раз, когда она будет возрождаться для земной жизни, она будет хранить в своем сознании, в своей душе смутную память о чем-то чудесном и страдать. Я хотел сказать ей что-то хорошее, утешить ее, но она исчезла. Я думаю, когда-нибудь мне встретится девушка, схожая с ней, и тогда я женюсь.

— Смотри, Йенхаров! Это ведь будет необыкновенная девушка!

— Значит, я женюсь на необыкновенной девушке, — Йенхаров закинул руки за голову.

— А как же Ренси?

— Не знаю, — Хари лукаво покосился на старшего брата.

— Вижу, что мне самому придется жениться на ней.

— Ну, если тебе очень хочется…

Сет Хамвес шутливо погрозил брату кулаком.

— Хотел бы я знать, как мы попали на корабль финикийца? — задумчиво произнес Хари.

— Магия, — Сет Хамвес пожал плечами. — За все это время я уже успел привыкнуть к магии. Трудно будет отвыкнуть, а придется. И вот интересно, что думает финикиец. Сможет ли он объяснить нам, каким образом мы снова оказались на корабле. Мы ведь плывем домой. А когда мы плыли к устью Нила, нас волной смыло за борт во время бури. Интересно, что он может сказать обо всем этом?