Джейми Каейн: Инструкция на конец света

настоящему желать её, ничто другое не сможет утолить мою страсть.

Я хочу прийти к ней, но не иду. Я понимаю, что после

возвращения отца мой приход обернётся для неё только проблемами. Я

прислушиваюсь, и до меня доносятся звуки выстрелов вдалеке, от

которых я неизменно вздрагиваю. Стрельба, не сомневаюсь, идёт с их

участка, потому что этот звук появился только после их приезда и редко

когда раздавался раньше.

Я плаваю, пока терпеть холодную воду я больше не могу ни

секунды, тогда я выхожу на берег и растягиваюсь на тёплых скалах у

реки, подставляя тело жгучим лучам. Я ведь решил вернуться в школу –

не для того, чтобы нагнать выпускной год, о котором я вспомнил в

последний момент, – но я заставляю себя задуматься о выпускном

проекте, который должен быть чем-то вроде итога всего того, чему я

научился за школьные годы. Я изучаю жизнь местных пчёл. Последние

два года я высаживаю растения, благоприятно влияющие на пчелиную

популяцию, и призываю остальных к этому же. Теперь мне надо собрать

данные, отражающие плоды моих стараний, оформить их в

исследовательской работе, сделать выводы, учитывая всё факторы,

которые могли бы повлиять на результаты, а факторов предостаточно.

Лесные пожары, например. Мигрируют ли из-за них пчелы в другое

место?

Хруст щебня от чьих-то шагов привлекает моё внимание, я сажусь,

и не могу поверить в то, что открылось моим глазам.

С холма по тропинке спускается Николь. Она движется так же

естественно, также не подозревая о своей грациозности, как она

двигалась, когда я впервые её увидел. По животу растекается тепло

нетерпения. Я не знаю, видит ли она меня отсюда, потому что она

смотрит под ноги, чтобы не упасть, но у подножия она понимает взгляд

и направляется ко мне.

Николь

Когда я не нашла Вольфа у дома на дереве, угадать, где он мог бы

быть в такой жаркий день, как сегодня, не составило труда. Сверху, под

прикрытием деревьев, я смотрю, как он плавает, его обнажённый торс

блестит на солнце. Слишком яркие воспоминания о прикосновениях к

его коже, его тепло и запах – это всё, что мне надо, когда мы рядом.

Я не знаю, чего я жду. Я пришла, чтобы поговорить с ним, но я не

знаю, что ему сказать.

Наконец, когда он лежит на солнце на берегу реки, я собираю волю

в кулак, чтобы пойти к нему и уже там сказать то, что придёт в голову.

Я не уверена даже, захочет ли он меня видеть после того, как я

прогнала его месяц назад и пробила в стене дыру, чтобы отпугнуть его.

– Эй, – окликаю я его, подойдя достаточно близко, чтобы меня

было слышно за гулом потока.

– Сама ты эй.

Плотные пряди мокрых волос обрамляют его лицо, делая его ещё

более прекрасным, чем обычно. Сначала я не могу подобрать слова,

поэтому я сажусь рядом с ним и смотрю на воду.

– Пришла поплавать?

– Нет, но сейчас, когда я уже тут, это звучит привлекательно.

– Я по тебе скучал.

Я смотрю на него, подозревая, что он шутит, но он говорит

серьёзно.

– Папа вернулся, – говорю я.

– Я знаю.

– Это было ужасно.

– Ты в порядке?

– Да, – говорю я, и это правда. Мне становится лучше.

– Что с мамой?

– Думаю, что она правильно поступила, уехав от нас. Это похоже

на безумие, что ли. С какой-то точки зрения это – верный шаг.

Я рассказываю ему о родителях, о том, какие они разные, о конце

папиной карьеры, о решении мамы уехать, пока не поздно. Раскрыв все

карты, я чувствую, что в этом нет ничего постыдного. Просто такова

жизнь. Неприятности случаются, а ты из них выпутываешься.

Вольф, сидящий рядом, молчит, он из тех людей, которые слушают

всем своим существом. Ему не надо издавать звуки, которые делают

другие, чтобы показать, что они слушают, потому что и так ясно, что всё

его внимание сосредоточено на мне.

Это его качество, как и все остальные, убеждает меня в том, что он

один из тех редчайших людей, которых я когда-либо встречала, из тех

экзотических, вымирающих видов.

– Так твой папа смирился с тем, что твоя мама уехала, чтобы

спасти всех?

Я усмехаюсь.

– Насколько маме сейчас хорошо, настолько папе – плохо.

Какое-то время мы оба молчим. Ястреб парит над нами и

приземляется на ветку дерева поблизости, а мы смотрим, как он

останавливается на пару мгновений, потом вновь взлетая и улетая за

реку.

– Слушай, – начинаю я. – Мне жаль, что так вышло во время

эвакуации.