Дик Портер - Преданное сердце

На следующий день газеты были полны описаниями происшедшего, но версии излагались самые разные. Никто толком не знал, зачем застрелили Эрику и Макса, — до тех пор пока в понедельник не было напечатано следующее заявление: "В ответ на злодейское убийство нашего товарища Лутца Несслингера, совершенное прислужниками правящих классов, отряд "Красных бригад" имени Карин Штернсдорфф привел в исполнение смертный приговор паразиту Максу фон Вальденфельсу и его сожительнице. Мы сохраняем за собой право на новые действия ради отмщения за пролитую кровь Лутца Несслингера. Жизнь одного товарища стоит жизни многих свиней".

О Несслингере, и о Штернсдорфф я слышал впервые, но скоро узнал, что Несслингер был убит месяц назад в перестрелке с полицией, а Карин Штернсдорфф покончила с собой в тюрьме, где отбывала срок за террористическую деятельность.

Подробности покушения выяснились лишь через несколько месяцев, после того как некоему террористу по имени Бернд Зигерт надоело находиться в бегах и он явился в полицию и дал показания. Через некоторое время он продал их журналу «Штерн», где они появились под заголовком "Von Waidenfels Terrorist packt aus". [111] "Террорист расправляется с фон Вальденфельсами" (нем.). Правду говорил Зигерт или нет, знал только он сам, но его рассказ, по крайней мере, объяснял происшедшее больше, чем смогла объяснить полиция. По словам Зигерта, "Красным бригадам" стало известно от служанки фон Вальденфельсов, что Эрика с Максом до поздней осени ходят загорать к бассейну. В течение нескольких дней Зигерт с еще одним боевиком сторожили их с вертолета. В субботу, когда Эрика и Макс отправились к бассейну, они их заметили и приступили к операции. К воротам дома подъехал «мерседес» с дуйсбургским номером, в котором сидела пожилая супружеская пара. Старички попросили охранника показать им по карте дорогу, но чем дольше он им втолковывал, куда надо ехать, тем больше они, похоже, запутывались. Охранник уже думал только о том, как бы от них избавиться, и в эту минуту у ворот появился желтый почтовый фургончик. За рулем, одетый в форму почтальона, сидел некто Клаус Бельке. Он сказал охраннику, что везет срочное заказное письмо и предъявил удостоверение личности, которое было в полном порядке. Въехав в ворота, Бельке направил машину к дому, по пути приветливо помахав рукой другому охраннику. Дверь ему открыла служанка, рядом с которой стоял еще один охранник. Войдя в дом, Бельке сделал вид, что ищет в сумке письмо, а сам, пока служанка расписывалась в получении, вытащил парабеллум с глушителем и пристрелил обоих. Вертолет в этот момент пролетал совсем низко над домом, чтобы приглушить звук выстрела, но это была излишняя предосторожность: у Марии Луизы и Андреаса сидели в гостях Барбара с Паулем, «АББА» играла на полную громкость, и дети не слышали, что произошло внизу. Бельке, которому был известен план дома, направился прямо к бассейну. Ни Эрика, ни Макс никак не отреагировали на звук открывшейся двери, и только когда Бельке выстрелил в Макса, Эрика обернулась. Бельке произвел по два выстрела в каждого из них; смерть наступила мгновенно. На обратном пути Бельке снова с улыбкой помахал из машины рукой охранникам. У ворот он спросил старичков из Дуйсбурга, куда им нужно. "А, так нам по дороге, — сказал Бельке, — поезжайте за мной, я вам покажу", после чего они укатили. У старичков были при себе пистолеты на всякий случай, — а на заднем сиденье разместился целый арсенал оружия — в основном, украденного с американских военных баз в Мисау, Вайлербахе и Вильдфлекене. Все боевики, принимавшие участие в операции, — а их было около десятка, — сразу же выехали в западном направлении и встретились только вечером на территории Франции. Там они выпили за удачно проведенное дело и за своего погибшего товарища Лутца Несслингера.

Хоронили Макса с Эрикой в четверг. Так как Макс знал, что дни его сочтены, он оставил распоряжения относительно своих похорон: сначала должна была быть большая заупокойная служба в мюнхенском соборе Фрауэнкирхе, а потом — еще одна, поскромнее, на кладбище, для родственников и близких друзей. Определить, кто близкий друг, а кто нет, должна была Эрика, так что теперь возникли некоторые затруднения. Из родственников в живых остались только Андреас и Мария Луиза, которым и выпало все решать. Дети обратились за помощью к Симоне с Манни, и дабы не пропустить кого-нибудь, они вчетвером постановили, что на отпевание в кладбищенской церкви будет допущен каждый, кто назовется близким другом семьи.