Эсси Саммерс - Розы в декабре

Значит, Дебора опять в Данидине, а Эдварду нужен телефон.

Это был не единственный визит Эдварда в Уэйнвуд-Хиллз за этот месяц, а Дебора не все время была в Данидине. Каждый раз, когда он возвращался, глаза его сияли, и это могло означать только одно. Весна шла по пятам за Фионой.

Однажды, видя, как Эдвард идет к конюшне, Труди заметила:

— Он стал совсем другим человеком. Что-то съедало его годами. Я думала, это гибель Роберта и потеря работы. Он тяжело взрослел. А сейчас стал опять тем прелестным мальчуганом, каким всегда был.

Фионе часто приходила в голову мысль о Хью Алегзандере. Она была уверена, что ему бы понравилась эта новая Труди, которая носила брюки, а не юбки до пят, Труди, лицо которой будто вновь расцвело, которая смеялась гораздо чаще, хотя по временам впадала в какую-то тихую задумчивость. Фионе ужасно хотелось сыграть роль Промысла Божьего и как-то призвать Хью Алегзандера на катере в «Бель Ноуз» или иным способом содействовать встрече двух этих людей. Но, увы, «Бель Ноуз» не из тех мест, где вот так ни с того ни с сего встречаются люди из разных краев. Разве только летом, когда в часовне Четырех ветров бывает служба, но к тому времени Хью Алегзандер уже уедет.

Фиона как-то сказала Эдварду:

— Почему бы нам не совершить богослужение в часовне в начале ноября?

Эдвард покачал головой:

— Едва ли что-нибудь из этого выйдет. К тому же у нас в это время дел по горло — овцы ягнятся.

Хозяйство требовало все больше сил. Фиона очень уставала, так как приходилось обслуживать еще и стригальщиков, приехавших на раннюю стрижку. Дебора гостила у них три дня, хотела помочь, но принесла лишь ненужные беспокойства. Фиона постаралась не реагировать, когда Дебора бросила:

— Эдвард считает, что тебе ни за что не справиться... ведь ты никогда не стряпала на стригальщиков.

Фиона видела, что Дебби больше мешает, чем помогает, и злилась на Эдварда, который упорно стоял на своем и считал, что она просто страшно устала.

— Это все еще цветочки. Когда все стригальщики съедутся к декабрю, будет вообще не до школы. Так вы не хотите, чтоб Дебби приезжала в следующий раз?

Фиона вспыхнула:

— Эдвард, не мне выбирать, а вам.

Он пристально посмотрел на нее. Она перехватила его взгляд и торопливо произнесла:

— Эдвард, я понимаю, что наговорила на Дебби, я просто не сдержалась.

Он рассмеялся и вышел, бросив через плечо:

— Посмотрим, как вы запоете в декабре.

И она почувствовала себя маленькой девочкой.

Время шло, и они немного приходили в себя; скоро весь загон был забит ягнятами. Ноябрь одарил их лилиями и золотым дождем. Дети закончили экзамены. Фиона была довольна результатами и надеялась, что в экстернате также будут довольны. Рододендроны и азалии осыпались, а лилии Мадонны, рождественские, как их здесь называли, вытянулись и готовы были распуститься. Они уже пробовали молодую картошку и спаржу. Воистину в этих краях все было вверх ногами.

На озере появилось больше суденышек. Скоро будет полно отдыхающих и туристов, Ванака проснется от спячки и станет настоящим курортным городом. Наибольший наплыв будет в канун Рождества и продлится до конца января, когда начнутся занятия в школах.

Стоял жаркий ноябрьский полдень с густым запахом цветущих роз. Занятия на сегодня кончились. Фиона отправилась с детьми на Фионину горку, где всегда было немного прохладнее. Но сегодня и там стоял зной. В термосумке у нее был лимонад со льдом и сандвичи.

Тропинка шла по глубокой лощине и поднималась вверх. Несколько лет назад Эдвард соорудил мост через лощину, устроив внизу дренажную трубу, чтобы отводить в дождливую погоду часть потока. В это время года было вёдро и лощина пересохла. Трое старших детишек играли среди сухих камней, бегая в поисках ящериц, которые обитали в высохшем русле речушки. Джеймс предавался своему излюбленному занятию — лазил по дренажной трубе. Фиона сидела, прижавшись спиной к нагретой солнцем скале, и читала. Господи, какая блаженная лень! Вот какую жизнь она любила.

Внезапно со стороны дома послышался тревожный лай. Что такое? Мужчины работают у навесов для шерсти, отбирая овец. До нее доносилось их добродушное переругивание. Лай постепенно перешел в беспокойный визг. В это время Фиона увидела красно-белую вспышку на дальнем холме. Эти хиэфордские бычки ужасно пугливые, но что вогнало их в такую несусветную панику? И тут она почувствовала. Услышала... Как растет и надвигается страшный гул, словно топот копыт на том холме отдается здесь эхом. Встревоженная не на шутку, хотя и не совсем понимая, что именно ее пугает, она стала высматривать детей. Они вдруг застыли там на камнях, будто сами окаменели. Фиона чувствовала, как гул нарастает.