Эсси Саммерс - Розы в декабре

Вот уже десять минут как волшебный мир Фионы Макдоналд полетел вверх тормашками... мир, который означал свадьбу в июне, множество роз, новую жизнь на неизвестном континенте... и Иана.

Просто невероятно, что еще вчера ночью она заснула, баюкая в сердце мысль о том, что через три дня разлука закончится, Иан будет здесь, в Эдинбурге.

Но вот Иан здесь, два дня как прилетел из Южной Африки, но это не страстно влюбленный жених, мечтающий о том, чтобы преодолеть все препятствия — мили и дни, отделяющие их от свадьбы, а совсем чужой человек, бледный, с потерянным лицом, пытающийся объяснить ей, что полюбил другую, что собирается жениться на другой — и не на какой-то неведомой незнакомке, а на Матти. Матти .

Как ни странно, но именно это обстоятельство вдруг почему-то стало самым важным. Словно Фиона еще не осознала, что Иан для нее потерян, но с каким-то болезненным упорством вся сосредоточилась на мысли, что ее дружбе с Матти конец.

Семь месяцев прошло с того дня, как Матти улетела в Южную Африку, чтобы иллюстрировать новую книжку ее брата. Интересно, когда Матти и Иан впервые...

Иан тряхнул ее за руку:

— Ради Бога, Фиона, что с тобой?

Фиона вернулась к действительности. Она подняла голову и посмотрела на него:

— А ты бы хотел, Иан, чтоб я выглядела так, будто ничего не стряслось? Ты же не думал, что я умру от радости, правда, ведь?

Он вспыхнул:

— Нет, конечно, но ты всегда была мужественной. Я видел, как ты стойко переносила удары судьбы. Я... я надеялся...

— Удары судьбы! Ты о папе и маме, умерших друг за другом? Но это не совсем одно и то же. У меня столько счастливых воспоминаний о них. А здесь такое ужасное разочарование. Моя лучшая подруга и молочная сестра... и ты.

Оба замолчали. Это было хрупкое напряженное молчание. Первым его нарушил Иан:

— Не думай, Фиона, что для нас это было легко. Просто так случилось. Это как пожар, с которым невозможно бороться. А Матти... Сама знаешь, жизнь и так не очень баловала ее — она такая хрупкая, такая беззащитная.

Очаровательный ротик Фионы искривился в усмешке.

— Ну, еще бы. Я, конечно, не нежная лиана. Я, конечно, все выдержу. Так, по-твоему. Ну что ж, наверное, ты прав.

— Ради Бога, Фиона. Только без этого сарказма. Я понимаю, что все это выглядит... э...э... пошло... тем более за несколько дней до...

Но она перебила его и задала волнующий ее вопрос:

— И... и когда же вы... женитесь?

Иан нервно кашлянул:

— Мы уже женаты. Сегодня утром, по особому разрешению. Матти решила... — Он запнулся и прикусил губу.

Фиона вдруг рассмеялась:

— Ах вон оно что. Матти решила, пока суть да дело, лучше поставить все точки над i. Благодарю за обмолвку, Иан. Мне даже немного лучше. А то я уж начала изводить себя, чем же это я, собственно, ей уступаю. У меня, чего доброго, развился бы комплекс неполноценности до конца жизни, но поскольку Матти решила не рисковать встречей со мной, пока не привяжет тебя к себе узами закона, мне стало явно лучше. — И она снова рассмеялась.

— Умоляю, Фиона, не надо! Это так жестоко. Совсем не в твоем духе,

— Не в моем духе, говоришь? Но я уже не та наивная девочка, что была полчаса назад. Я была полна ожиданий, доверчива, считая дни до первого июня... июньская невеста, счастливая, любящая, верящая... — В первый раз голос изменил ей.

Иан сделал шаг вперед. Фиона столь же быстро отступила.

— Нет, Иан. Только не прикасайся ко мне! — В голосе послышались истерические нотки. Она почти не владела собой.

— Фиона, поверь, это был единственный выход. Было бы нечестно жениться на тебе после того, что произошло.

Фиона взяла себя в руки:

— Конечно нет. Мне и самой надо было сообразить. Я тебе за это благодарна. Все в порядке, Иан. Только... только лучше было бы, если б ты во всем разобрался чуть раньше . А сейчас иди. Со мной все о'кей. Да, вот еще, — она взглянула на левую руку, — твое кольцо. — Она стала снимать его с пальца, но оно поддавалось с трудом.

— Фиона, — смущенно отозвался Иан, — не стоит снимать его. Я хотел сказать, что, поскольку это опал, оно не так уж похоже на обручальное. Его можно вполне носить как обычное...

— Ну, уж нет, — решительно возразила Фиона. — Это будет напоминать мне то, что я хотела бы забыть. Помнишь, что ты сказал, когда надевал его: «Я куплю тебе опаловую брошь в качестве свадебного подарка, кулон ко дню рождения и браслет, когда родится первый ребенок...» — Она горько рассмеялась. — Ты спросил, не суеверна ли я, поскольку опал дарят ребенку, родившемуся в октябре. А в предыдущее воскресенье мистер Мактавиш в обращении к детям назвал его «камнем разбитого сердца». — Она, наконец, справилась с кольцом и протянула его Иану. — Теперь уходи. Я хочу побыть одна.