Линда Ховард: Секрет благородства

— Понятно, — процедил он.

Она опустила глаза и подложила бумажную салфетку под бокал с соком.

— Сомневаюсь. Я писатель, не репортер. И не беру интервью. Вы начали эту беседу, не я, мистер Макаслин.

Когда он не ответил, она подняла густые темные ресницы и посмотрела на него. Он немного оттаял, улыбаясь дружелюбно, но сдержанно, так же как и она.

— Зовите меня Дрю, пожалуйста.

Он решил установить перемирие, ее это вполне устраивало.

— Хорошо, Дрю. А мое имя — Арден.

— Какой именно писатель? Романист?

Она засмеялась.

— Пока нет. Возможно, когда-нибудь. Прямо сейчас я пытаюсь экспериментировать в разных жанрах, пока не найду свою нишу. Всегда мечтала побывать на островах, но как-то не получалось. Я подрядилась написать цикл статей, чтобы накопить денег на эту поездку. Поэтому смогу пожить здесь подольше, многое увидеть и не волноваться об опустошении своего банковского счета.

Ему нравился звук ее голоса, нравилось наблюдать, как она при разговоре склоняет голову то в одну, то в другую сторону. Движение заставляло темные волосы скользить по шее и оголенным плечам. Ветер с океана, казалось, гнал солнечные лучи к берегу и игриво бросал ей в лицо, лаская кожу, которая от достаточно длительного пребывания на курорте приобрела красивый абрикосовый оттенок, но она не настолько загорела, чтобы появились морщины, которые он находил отталкивающими. Арден Джентри обладала чрезвычайно чувственной кожей. И волосами. И губами.

Он откашлялся.

— Статьи о чем?

Арден объяснила, что ведет колонку путешествий в «Лос-Анджелес Таймс» и еще в одном модном журнале. Она также собиралась взять интервью у местного ботаника и написать статью о садоводстве. Дрю молча слушал.

Впервые после знакомства с Элли он заинтересовался женщиной. Это удивляло, потому что он никогда не думал, что снова сможет испытать подобное удовольствие. Не то чтобы они вышли за рамки случайной беседы за стаканом сока и воды. Но встреча с Арден, Дрю чувствовал это, может помочь ему пережить смерть Элли и опять начать искать женского общества.

Он физически не мог не ощущать присутствия Арден Джентри. Для этого надо быть слепым евнухом. Она очень красивая женщина и при том совершенно безмятежна, что он находил крайне привлекательным. Дрю пытался сосредоточиться на ее мягком голосе и выбросить из головы все другие мысли.

С того момента, как он присел рядом с ней, Дрю пытался не пялиться на ее грудь и не гадать, достигнута ли такая упругость лифчиком без бретелек под зеленым хлопковым сарафаном или это ее естественная форма. Что за черт. Хочется — смотри .

Дрю решительно проголосовал за последнее желание. Ведь после легкого порыва прохладного ветерка он смог разглядеть, как сморщились ее соски. Пробудившееся вожделение, которое, как он думал, похоронено вместе с Элли, заявило о себе, и Дрю не понимал, стыдится или радуется тому, что снова испытывает такие чувства.

Он не восхищался женским телом с того момента, когда последний раз занимался любовью с Элли. Бесстыдная демонстрация плоти ничуть не возбуждала его. Он так же интересовался дамскими формами, как и любой другой мужчина, но это… это было чем-то совсем другим. Ему нравилось не только тело Арден, но и ее индивидуальность, несомненный интеллект и явное игнорирование его известности.

Вспыхнули искры прежнего озорства, заставившего его задаться вопросом, как она поступит, если он наклонится к ней и скажет: «Арден, пожалуйста, не обижайтесь, но впервые после смерти жены я не чувствую отвращения к своей реакции на женщину»?

У него были женщины. Тела. Ничего больше. Ими обеспечивали исполненные благими намерениями друзья, которые думали, что эротически талантливые руки и рты излечат его от всех невзгод. Вспоминая последующие пьяные выходки, он становился больным от отвращения к себе.

Однажды ночью в Париже, где он публично опозорил себя разгромным поражением на кортах, он сам нашел себе женщину. Самую грязную шлюху. Она была наказанием, которое он назначил себе. Его епитимьей. Потом, протрезвев, он рыдал и молил Бога, чтобы не заразиться чем-нибудь ужасно постыдным.

Событие стало поворотным. Последней главой в самоубийственном разложении Дрю Макаслина. Никто не мог спасти его, только он сам.

И, кроме того, существовал Мэтт, с которым следовало считаться.

— Давно живете на островах?

Вопрос Арден выдернул его назад — в солнечное яркое настоящее.