Линда Ховард - Любить Эванджелину

Дэвис Присен не считал себя трусом, но скорее согласился бы на хирургическую операцию без наркоза, чем на встречу с Робертом Кэнноном, тем более с таким докладом. И дело было не в опасении, что главный акционер, президент и исполнительный директор «Кэннон Груп» посчитает его крайним за плохие новости. Кэннон никогда не срывал зло на приносящих дурные вести. Однако ледяные зеленые глаза босса станут еще холоднее, еще отстраненнее, от чего во время разговора по спине будут бегать мурашки, что он знал из собственного опыта. У Кэннона была репутация на редкость справедливого руководителя, но и беспощадного, если кто-то пытался его провести. Дэвис не знал более достойного уважения человека, к сожалению, страх от этого не исчезал.

Любой другой на месте Кэннона — с его властью и положением — укрылся бы за целой армией ассистентов. Он же предпочел собственный контроль и личную недоступность, которую обеспечивал единственный секретарь-референт, охраняющий дверь в главное святилище компании. Фелис Кури уже восемь лет управляла офисом с четкостью швейцарских часов. Это была высокая худощавая женщина без возраста, с волосами стального цвета и гладкой кожей двадцатилетней девушки. Зная, что ее младшему отпрыску около двадцати пяти, Дэвис оценивал возраст Фелис не менее сорока пяти, но по внешнему виду определить это казалось невозможным. При любых обстоятельствах она оставалась невозмутимой, пугающе профессиональной и никогда не выказывала ни капли нервозности в присутствии босса. Последнее бы Дэвису сейчас не помешало.

Он заранее позвонил и узнал, сможет ли Кэннон его принять, поэтому Фелис не удивилась приходу посетителя.

— Доброе утро, мистер Присен, — поприветствовала она и немедленно нажала кнопку на телефоне. — Прибыл мистер Присен, сэр. — Фелис положила трубку и встала. — Он вас ожидает.

Со спокойной деловитостью, которая всегда пугала Дэвиса, личный помощник оказалась у двери в кабинет раньше него, открыла ее и плотно закрыла за его спиной, когда он прошел. Во внимании Фелис не было ничего раболепного. Дэвис чувствовал, что она, скорее, контролировала каждый его шаг по пути в офис босса.

Кабинет Кэннона был огромным, роскошным и изысканным, однако, и в этом заслуга принадлежала хозяину, больше располагающим и уютным, чем подавляющим, несмотря на подлинники картин на стенах и двухсотлетний персидский ковер под ногами. Справа находилась просторная зона отдыха, но Дэвис сомневался, что босс хотя бы раз включал огромный телевизор или видеомагнитофон с целью, не связанной с бизнесом. Словно картины, вдоль стен шли шесть палладианских [1] Палладианское (венецианское) окно — окно, состоящее из высокой округлой средней секции и двух более низких прямоугольных частей по сторонам. окон, обрамляя несравненный вид центральной части Нью-Йорка. Окна сами по себе представляли произведения искусства — свет, проходящий через прекрасной формы стекла решетчатой рамы, рассыпался алмазными бликами.

Стол хозяина кабинета представлял собой массивный резной шедевр из черного дерева и, как считалось, в восемнадцатом веке принадлежал одному из Романовых. Кэннон смотрелся за ним как дома.

Роберт Кэннон был высоким, подтянутым мужчиной с изяществом и силой пантеры. Даже цвета он позаимствовал у этого животного: блестящую черноту волос и светлую зелень глаз. На первый взгляд его можно было посчитать изнеженным и сделать опасную ошибку.

Хозяин кабинета поднялся и пожал посетителю руку. Длинные красивой формы пальцы сжали ладонь Дэвиса с удивительной твердостью. Присена всегда поражала сила рукопожатия босса.

Иногда Кэннон приглашал Дэвиса в зону отдыха и предлагал кофе. Но не в этот раз. Кэннон не достиг бы подобных высот, если бы не умел понимать людей. Прищуренными глазами он внимательно посмотрел в напряженное лицо Дэвиса.

— Я бы сказал, что мне приятно вас видеть, Дэвис, — заметил он, — но не уверен, что вы собираетесь меня порадовать.

Его голос звучал спокойно, почти обыденно, но Присен почувствовал, как напряжение повысилось делений на десять.

— Нет, сэр.

— Ваша вина?

— Нет, сэр, — повторил Дэвис, но затем в приступе честности добавил: — Хотя мне следовало бы раньше обратить на это внимание.

— Тогда присаживайтесь и расслабьтесь, — мягко предложил Роберт и опустился в свое кресло. — Если это не ваша ошибка, тогда вы в безопасности. Теперь объясните, в чем проблема.