Линда Ховард: Рискуя и любя

Иран, 1994 год

В тесной лачуге холодно. Узкое окошко и плохо пригнанная дверь плотно занавешены одеялами, чтобы луч света ненароком не выскользнул наружу, но морозный воздух все равно нашел лазейку и мало-помалу просочился в лачугу. Ниема Бердок подышала на закоченевшие пальцы, пытаясь хоть немного их согреть, и теплый пар ее дыхания слегка курился в тусклом свете фонарика на батарейках, оставленного по приказу Такера, главного в их команде.

А вот Даллас, ее муж, как ни в чем не бывало сидит в футболке и спокойно укладывает в специальные отсеки рюкзака блоки «Семтекс». Ниема наблюдала за ним с нескрываемой тревогой. Что касается взрывчатки, то тут беспокоиться нечего: пластик не подведет — солдаты во Вьетнаме даже использовали его в качестве топлива. Но Даллас и Сайд должны заложить взрывчатку в помещение завода, а это самая опасная часть их задания, которое и без того внушает ей ужас. И хотя ее супруг вел себя так, словно ему предстоит не взорвать завод, а перейти через улицу, Ниема не разделяла его уверенности. Детонатор с радиоуправлением далек от совершенства, и это, к сожалению, вынужденная мера предосторожности на случай, если что-нибудь из их оборудования попадет в руки неприятеля. Ни одна, даже самая крошечная, деталь их экипировки не должна дать наводку на Соединенные Штаты — вот почему Даллас использовал «Семтекс» вместо «Си — 4». Учитывая это обстоятельство, Ниема позаботилась о том, чтобы оборудование, пусть и не самое лучшее, было все же надежным. В конце концов, на пусковую кнопку будет нажимать не кто иной, как ее собственный муж.

Даллас поймал на себе ее взволнованный взгляд и весело подмигнул. Бесстрастно-сосредоточенное выражение его лица сменилось улыбкой, которую он берег только для нее.

— Эй, — негромко промолвил он, — я знаю толк в этих штуках. Не волнуйся.

А она-то так старалась скрыть беспокойство! Трое остальных тоже повернулись к ней. Ниема небрежно пожала плечами — пусть не думают, что она перепугалась.

— Что ж, извини. Я замужем совсем недавно и еще не привыкла к роли супруги. Мне казалось, что в данном случае я просто обязана волноваться.

Сайд рассмеялся, продолжая упаковывать свой рюкзак.

— Да, хорошенький у вас медовый месяц получился. — Иранец по происхождению, а теперь американский гражданин, крепкий, жилистый мужчина за сорок. По-английски он говорил с акцентом уроженца Среднего Запада, что явилось результатом упорных занятий языком и почти тридцати лет, прожитых в Штатах. — Что до меня, я бы лучше отправился в свадебное путешествие на Гавайи. Там по крайней мере теплее, чем здесь.

— Или в Австралию, — задумчиво промолвил Хади. — В Австралии сейчас лето. — У Хади Сантаны, родившегося в Америке, имелись арабские и мексиканские корни. Он вырос под жарким солнцем Аризоны и не меньше Ниемы ненавидел холодные иранские горы. По плану он должен был стоять на страже, в то время как Даллас и Сайд заложат взрывчатку, а пока в который раз проверял оружие и боеприпасы.

— После свадьбы мы две недели провели в Арубе, — заметил Даллас. — Отличное местечко. — Он снова подмигнул Ниеме, и та невольно улыбнулась в ответ. Вероятно, Даллас имеет в виду свой прошлый приезд в Арубу, поскольку во время медового месяца у него не было возможности обозреть все местные красоты. Целых две недели они только и делали, что занимались любовью, поздно ложились и поздно вставали. Блаженство!

Такер не участвовал в разговоре, только поглядывал на Ниему: его темные глаза, казалось, холодно оценивали ее — видимо, он уже не раз пожалел, что включил ее в свою команду. Опыта у нее значительно меньше, чем у остальных, хотя она и не новичок в этом деле. Кроме того, она с закрытыми глазами может установить подслушивающее устройство на телефонной линии. Так что, если Такер ставит под сомнение ее профессиональные способности, пусть заявит об этом прямо.

Но если у Такера и были кое-какие сомнения, он, разумеется, оставил их при себе, с усмешкой подумала Ниема. Сама она относилась к нему с нескрываемым подозрением. Не то чтобы он что-то не так сказал или сделал, но в его присутствии она ощущала ничем не объяснимую смутную тревогу. Она бы предпочла, чтобы он отправился на завод в числе тех троих, вместо того чтобы оставаться вместе с ней в лачуге. Перспектива провести в его обществе несколько часов не особенно ее пугала — она куда больше волновалась за Далласа, — однако нервы ее и так натянуты до предела.