Роберта Ли - ЛЮБИМАЯ БАЛЕРИНА

– Надеюсь, ты не столкнешься с ней. И без того неприятно думать, что вы можете встретиться в Лондоне. Мне будет одиноко без тебя, Джулиан, особенно по выходным. Я так привыкла, что ты дома.

– Ничего, дорогая, у тебя есть Аманда.

Они больше не говорили о Люси, но Джулиан не мог выбросить ее из головы. До сих пор не угасала надежда на примирение, но появление в доме жены с любовником показало, что все ожидания напрасны.

В последние выходные в Кумб-Хаус Джулиан провел почти все время с Амандой. С того дня, как жена дала ему подержать ее, он испытывал особое удовольствие в обществе своей маленькой дочери, с восторгом наблюдая за выражением ее лица и более осмысленным взглядом темно-серых глаз. С каждым днем ее сходство с Люси становилось все более заметным, но это сравнение было окрашено горечью.

Мать провожала Джулиана со слезами на глазах. Если бы не Аманда, она бы уговорила его взять ее с собой. Ну почему Люси родила ребенка? Если бы не эта маленькая девочка, в их доме не осталось бы напоминаний о несчастном браке ее сына, никаких свидетельств того, что он влюбился и привел в дом чужую женщину.

Ни разу за все эти месяцы после того, как сын расстался с женой, она не испытала угрызений совести из-за того, что сама разрушила их брак. Если Люси и страдает, что из того?

Она еще молода и сможет начать жизнь заново. Ни одна женщина не будет хозяйничать в КумбХаус и отнимать у нее сыновей.

Женитьба Фрэнсиса была тяжким ударом для миссис Саммерфорд, поскольку все ее надежды на то, что удастся управлять невесткой, разбились о твердый характер Энн. В конфликте между женой и матерью он занимал линию наименьшего сопротивления. Но с Джулианом все было по-другому. Он слепо повиновался матери, и она отказывалась думать о том, что когда-нибудь сын может опять жениться. Достаточно того, что теперь он свободен или скоро будет, как только получит развод. Пока же она ни на что не могла повлиять, поскольку его отправили за границу.

Несмотря на свои опасения, Джулиану понравилось в Буэнос-Айресе. Работа была интересной, светская жизнь насыщенной, а женщины необыкновенно красивы. Было легко увлечься, и хотя порой его искушали взгляды темных глаз или прикосновения нежной руки, решимость не повторить ошибку удерживала его. После крушения своей семейной жизни Саммерфорд целиком отдался работе и преуспел в долгих и трудных переговорах, что не прошло незамеченным в Лондоне. Сэр Джон Рэнкен поздравил его, выразив надежду, что он добьется такого же успеха и в Америке. Джулиан с сожалением покинул Буэнос-Айрес и после недельного отдыха на Ямайке отправился в Вашингтон.

Ритм жизни в американской столице остался для него таким же, как и в южноамериканской. Здесь каждый день тоже был полон работой и не хотелось отдаваться праздным развлечениям. Но американцы, как никакая другая нация, умели хорошо провести свободное время, и вскоре он понял, что усталость мешает ему столь же полноценно наслаждаться жизнью. У всех на устах был балет Деннисона и особенно успех молодого хореографа Пирза Беллами. Но о Люси Джулиан ничего не слышал.

Первое выступление балета Деннисона было тепло встречено в Филадельфии, и американские критики на все лады расхваливали его труппу.

После роскошной жизни в Майами пыльная и жаркая Филадельфия стала настоящим испытанием, но постепенно дето уступило место осени, и можно было по достоинству оценить всю прелесть Фермонт-Парка и элегантную красоту одного из старейших городов Америки.

Признание Пирза в любви намного повысило самооценку Люси, и отношения между ними несколько изменились. Если раньше она не осознавала его близости, то теперь остро чувствовала руку партнера на своем плече или талии во время танца. Примерно в это же время Люси наконец сумела полностью отдасться балету, и Деннисон уже наблюдал за ней с пристальным интересом. Пирз уговаривал Джека дать балерине главную партию в его новом балете «Золотое руно», и мэтр с радостью бы согласился, если бы не страх вызвать гнев Аданы. Позволить молодой балерине забрать партию примы было бы некрасиво и опасно, и Деннисон нехотя сказал, что сначала танцевать будет Адана.

Люси обрадовалась, когда та дала согласие, потому что еще не чувствовала себя вполне уверенной и втайне надеялась, что Пирз будет слишком занят, чтобы думать о своих безответных чувствах. Но вышло по-другому. Долгие репетиции с ним вызвали раздражение у Аданы, и, поняв, что она может испортить его балет из-за уязвленного самолюбия, он принял решение попробовать примириться с ней. Будь он меньше влюблен в Люси, Пирз нашел бы приму неотразимой, но рядом с хрупкой деликатностью одной другая казалась вульгарной и наглой. Когда она подставляла ему ярко накрашенные красной помадой губы для поцелуя, он делал над собой усилие, надеясь избежать скандала. Ведь если приме взбредет в голову неправильно истолковать роль, то его репутация хореографа будет основательно подмочена.