Роберта Ли - ЛЮБИМАЯ БАЛЕРИНА

Хозяйка дома занялась детьми, заботливо следя за тем, что и как они едят.

– Если хотите мороженого, съешьте сначала хлеб с маслом и пирог. Сладкое от вас не убежит.

Впервые Люси заметила улыбку на лице Энн, а та обратилась к гостье:

– Останетесь на ужин? У нас много еды.

– Отличная мысль! Джулиан, ты согласен?

Муж был поглощен беседой с Фрэнсисом и поднял голову:

– Что?

– Мы можем остаться на ужин?

– Боюсь, нет, милая. Мама нас ждет. – Джулиан посмотрел на часы. – Нам лучше идти.

Я обещал, что мы вернемся не поздно.

Энн пожала плечами и брезгливо скривилась. Люси поразили эти жесты, и теперь она была готова начать спор с Джулианом. Неужели он всегда выполняет приказания матери? У него что, нет своего мнения? Но как только они выехали из Мэйфилдса и муж обнял ее, все сразу позабылось.

Первый месяц в Кумб-Хаус прошел в приятных хлопотах. Люси продолжала завтракать в своей комнате и спускалась вниз только к полудню, когда Джулиан обходил владения с матерью. Потом миссис Саммерфорд отдыхала, и можно было остаться наедине с мужем. Она с нетерпением ждала этих часов и считала дни, когда они вернутся в Лондон и в дом пусть маленький, но свой. Она так и не сказала свекрови, что ждет ребенка, и была благодарна мужу за то, что он, уважая ее желание, тоже помалкивал.

Миссис Саммерфорд по-прежнему была сдержанно вежлива и холодна; Люси так и не смогла почувствовать к ней теплоту. Она больше не пыталась поцеловать свекровь и была очень смущена, когда та спросила, почему она этого не делает. Джулиан нахмурился, и Люси поспешно коснулась губами гладкой щеки женщины, надеясь, что вопрос исчерпан. Но по пути в спальню Джулиан заговорил об этом:

– Знаешь, мама очень чувствительна, и мы с Фрэнсисом всегда пытались как-то смягчить ее скорбь по отцу.

– Не думаю, что ей нужны мои поцелуи, – неловко ответила Люси.

– Ты слишком много думаешь, милая. Недаром мама считает, что ты довольно замкнута.

Мне бы хотелось, чтобы она любила тебя так же, как и я.

Люси уселась на кровать и с обидой взглянула на мужа:

– Мне кажется, ты требуешь слишком многого, милый. В конце концов, мы с твоей матерью почти незнакомы.

– Это совсем другое. Вполне естественно, чтобы ты любила маму, а она любила тебя.

У Люси не хватило духу спорить с мужем, и она протянула к нему руки.

– Джулиан, ты такой милый, и я так тебя люблю!

– И я люблю тебя, Люси, давай не будем ссориться.

Они прожили в Кумб-Хаус пять недель, когда Джулиан получил письмо из министерства иностранных дел с подробностями его нового назначения и на следующий день отправился в Лондон. Без него дом казался еще больше, и Люси сидела в своей комнате дольше обычного, не в силах избавиться от беспокойства.

Когда она наконец спустилась вниз, свекровь ставила цветы в вазу в гостиной и, как обычно, равнодушно восприняла ее поцелуй.

– Доброе утро, Люси. Надеюсь, ты хорошо спала.

Всегда один и тот же вопрос и один и тот же ответ.

– Очень хорошо, спасибо, мама. Помочь с цветами?

– Нет, спасибо, милая. – Проворные руки поставили в вазу тюльпан. – Я знаю, как они должны стоять. Джулиану не нравится, когда цветов очень много, он говорит, это портит контур.

– Да, он в этом разбирается. Наверное, потому ему и нравится балет.

Свекровь поджала губы.

– Возможно. Но многие молодые люди любят театр, пока не вырастут из этого увлечения.

– Иногда увлечение может продолжаться всю жизнь.

– Думаю, это зависит от мужчины, хотя, конечно, молодые красивые балерины могут его привлекать. В них есть что-то далекое от реальности.

Люси съежилась, вспомнив разговор с Пирзом о нереальности балетных образов.

– На сцене достаточно известных женщин, которые не могут похвастаться молодостью и привлекательностью.

– Особенно среди представительниц кордебалета, – с ухмылкой заметила свекровь.

– Многие звезды поднялись из кордебалета, – холодно ответила Люси. – В этом нет ничего постыдного.

Пожав пухлыми плечами, старшая из женщин заговорила уже наставительно:

– Конечно, тебе лучше знать, боюсь, я всегда вела довольно уединенную жизнь. А тебе не советую быть слишком самостоятельной. Мужчины в семье Саммерфорд не любили, если жены занимались карьерой.

– Значит, Джулиан другой.

– Каким образом? Разве он не настоял, чтобы ты бросила балет?

– Да, но только потому, что его посылают за границу.

– Даже если бы Джулиан остался в Англии, не думаю, что он позволил бы тебе танцевать.