Лорен Вайсбергер - Прошлой ночью в «Шато Мармон»

Вот бы еще прогнать назойливую мысль, которая приходила на ум снова и снова: а что, если они правы?

Телефон у кровати зазвонил. Брук в тысячный раз подумала, отчего в отелях не ставят определителей номера. Но, зная, что все остальные позвонили бы ей на сотовый, Брук нагнулась, выдернула трубку из «базы» и приготовилась к проверке нервов на прочность.

— Здравствуй, Брук, от Джулиана никаких вестей? — Доктора Олтера было так хорошо слышно, будто он находился в соседней комнате. К сожалению, так и было: несмотря на все усилия Брук, Олтеры поселились в номере рядом.

Она заставила себя улыбнуться, чтобы удержаться от колкости.

— Здрасте, — весело сказала она. Хорошо знающий ее человек сразу узнал бы этот фальшивый профессионально-бодрый тон.

Все пять лет она не знала, как обращаться к свекру. «Доктор Олтер» — слишком формально, «Уильям» — слишком фамильярно, а «папы» он от нее никогда не дождется!

— Он по-прежнему в Лондоне и пробудет там до начала следующей недели, — ровным тоном повторила она в сотый раз.

Это Олтеры знали — Брук сразу поделилась с ними информацией, когда они встретились у стойки портье. Родители Джулиана, в свою очередь, обрадовали невестку, что, хотя их попытались разместить в противоположном крыле отеля (как просила Брук), они настояли на смежном с ней номере «удобства ради».

Свекор неодобрительно цокнул языком:

— Неслыханно — пропустить семейный праздник! Они с Трентом родились с разницей меньше месяца, вместе выросли, Трент у Джулиана на свадьбе сказал такую прочувствованную речь, а он даже не приедет!

Брук невольно усмехнулась: вот уж поистине ирония судьбы — она устроила Джулиану настоящую головомойку из-за этой свадьбы, сказав практически то же, что и свекор сейчас, но теперь ей вдруг остро захотелось встать на защиту мужа.

— Вообще-то у него веская причина — он будет выступать перед большими людьми, в том числе перед премьер-министром Великобритании. — Она не стала упоминать, что Джулиану заплатят двести тысяч долларов за четырехчасовой концерт. — Кроме того, он не хочет отвлекать на себя внимание, потому что этот день принадлежит жениху, невесте и… ну… их торжеству.

Всем пришлось довольствоваться этим объяснением. Свекор не имел ничего против того, чтобы делать вид, будто все прекрасно, скандальных фотографий он не видел и статей, муссировавших грядущий развал семьи его сына, не читал. Сейчас, хотя ему раз сто говорили, что Джулиан не сможет быть на свадьбе Трента, он отказывался в это верить.

В трубке было слышно, как к мужу обратилась миссис Олтер:

— Уильям, что ты висишь на телефоне, когда она в соседнем номере?

Через несколько, секунд в дверь постучали.

Брук нехотя сползла с кровати и выставила в направлении двери оба средних пальца, шепотом заорав: «Пошел ты!..» — после чего растянула губы в вежливой улыбке и сняла цепочку со словами:

— Заходите, соседи!

Впервые за все время их знакомства свекровь выглядела нелепо. Ее обтягивающий кашемировый свитер был густого баклажанового цвета и смотрелся на подтянутой миссис Олтер как вторая кожа. К свитеру она выбрала чулки похожего оттенка и убойные ботильоны на шпильках, которые, несмотря на броскость, не создавали впечатления, что она долго и тщательно подбирала наряд. Массивная, но элегантная золотая цепочка, макияж, выполненный профессиональным визажистом, — словом, перед Брук предстал образец светской утонченности, иллюстрация того, как должна выглядеть женщина в пятьдесят пять лет. Но проблема все-таки была. В шляпе. Размером с поднос для посуды, головной убор в точности соответствовал цвету платья, но в глаза сразу бросались развесистые перья, пучки искусственных цветов и сетка, играющая роль вуали. Причем все это было скреплено огромным шелковым бантом. Сооружение опасно колыхалась, а элегантно обвисшие поля со снайперской точностью прикрывали левый глаз.

Вид свекрови так поразил Брук, что у нее вытянулось лицо.

— Что скажешь? — спросила Элизабет, коснувшись края шляпы. — Прелестно, правда?

— Ого! — выдохнула Брук, не зная, как продолжать. — А это для чего?

— Как для чего? Для Теннесси! — переливчато рассмеялась свекровь и заговорила, имитируя южный акцент, причудливо сплетая выговор человека, для которого английский — второй язык, и ковбоя из старого вестерна: — М-мы в Ч’а-тта-ннннуге, Бр’к! Ты должна-а-а понима-ать, что н’стояшшие ле-еди с Юга нно-осят такие шля-а-апы.