Паула Литтл: Модная любовь

Действительно, если в нынешнем положении Хелен, блаженствующей рядом с Беном Харви и наслаждающейся своей новой должностью помощника редактора (хоть она и знала, что на самом деле это означало не больше, чем звонить печатнику и граверу, чтобы все двигалось по расписанию, и клеить гранки), и была ложка дегтя — то ее звали Мэвис Лоренц. Мэвис, властная по натуре, требовательная к окружающим, прекрасно сознавала свою блестящую репутацию и прошлые заслуги своей матери. Еще тогда, когда Хелен работала секретарем, Мэвис не раз устраивала ей неприятные сцены, бурно выясняя, например, почему Хелен не соединила ее по телефону с нужным человеком. А в последние три месяца она пыталась сделать из Хелен девочку на посылках, ожидая, что та будет бегать для нее в кафетерий или выполнять личные поручения, с чем Мэвис или ее секретарь могли прекрасно справиться сами, и делать бесчисленную мелкую работу, не входящую в должностные обязанности Хелен. Но она прекрасно понимала, насколько неопытна и какая прекрасная возможность ей представилась, и приняла на себя эти дополнительные обязанности, готовая принести пользу и оправдать свое повышение, а также чувствуя, что взаимоотношения с Мэвис примерно такого же типа, какие устанавливаются у новобранца в учебном лагере, и что все это ей пригодится в будущем. И в любом случае у Хелен всегда было тайное, чудесно успокаивающее чувство, что Бен Харви, как начальник Мэвис, всегда будет на месте, если она действительно попадет в беду. Это чувство помогало ей преодолевать все преграды, которые Мэвис, словно нарочно, расставляла на ее пути…

Уже было десять часов — и это означало, что праздник придется отложить. И как только Хелен подумала об этом, зазвонил телефон.

— Я возьму трубку, — сказала она, спрыгивая с кушетки. Глория вернулась к своей книжке.

Но оказалось, что звонят Глории.

— Это Джим, — позвала подругу Хелен театральным шепотом.

Книга тут же грохнулась на пол. Глория, вскочив, поспешила к телефону. Она пристроила аппарат на плечо, нашла смятую пачку сигарет и коробок спичек в кармане своих джинсов, и ее глаза за очками в роговой оправе стали нежными и влюбленными. Хелен подобрала книгу и стала листать ее, время от времени поглядывая на Глорию. При всей решимости ее подруги стать редактором одной из отцовских провинциальных газет и доказать, что она может справиться с этим благодаря собственным способностям, а не потому, что она его дочь и единственный ребенок, Хелен подозревала, что Глорию можно было очень легко убедить поменять журналистскую карьеру на обручальное кольцо и уютную манхэттенскую квартирку. Ее счастливое лицо, когда бы она ни говорила с Джимом Мэрингом по телефону, выдавало ее с головой.

Джиму Мэрингу было двадцать восемь лет, и он руководил одним быстрорастущим рекламным агентством на Мэдиссон-авеню. Он был строен, гибок, имел курчавые черные волосы, худое веселое лицо и обладал прекрасным чувством юмора. Глория познакомилась с ним более года назад, когда Джим читал лекцию по газетной рекламе в Колумбийском университете. Глория задала ему какой-то вопрос, и этот вопрос потребовал сложного ответа. Джим так заинтересовался ее гипотетической рекламной проблемой, что после лекции пригласил Глорию выпить с ним кофе и продолжить обсуждение. Они стали встречаться, и, хотя Джим и Глория не были пока официально помолвлены, было ясно, что дело движется в этом направлении. Правда, Глория продолжала твердить, что не думает о замужестве, пока не закончит университет и хотя бы год не поработает в газете, чтобы выяснить, действительно ли она годится для этого дела.

По мнению Хелен, Джим был очень привлекательным, хотя, конечно, не таким, как Бен Харви. Джим с Глорией и она с Роем Миллигэном часто проводили вечера вчетвером, и Хелен не раз приходилось намекать Джиму, что ему не следует предлагать ничего слишком эксцентричного и дорогого. Она не хотела, чтобы Рою пришлось оплачивать больший ресторанный или театральный счет, чем он мог позволить себе из своего жалованья в «Мод». Хелен была уверена, что оно не больше ее собственного. Но в Нью-Йорке полно способов развлекаться экономно, и совершенно необязательно идти обедать в шикарный французский ресторан, если можно перекусить большим гамбургером на 42-й улице, следя за выплывающей из театра и бросающейся за такси толпой. Джим и Рой любили кино, экскурсии по побережью, где стояли большие суда из Европы, или поездки в «Шевроле» Джима на Лонг-Айленд с остановкой, чтобы полакомиться жареными креветками или ребрышками.