Элизабет Эштон: Великодушный деспот

Энтони повернулся к Полине:

— Порой она бывает довольно ядовитой, но, прошу, поверь мне, между нами никогда ничего не было.

— Я тебе верю, — просто сказала Полина.

— Спасибо, — тихо ответил он. — Сегодня вечером я сказал ей, перед тем как мы с тобой встретились, что наши отношения не идут дальше чисто профессиональных интересов, и что в скором времени наше сотрудничество будет прекращено, и что так лучше для нас обоих. Вот из-за этого и вышла ссора.

— Я… я подумала, что это из-за Майка.

— Майка? Бедный Майк, он ведь всего лишь глупый ребенок, но у него действительно есть талант. Если я поработаю с ним, я смогу сделать из него хорошего актера.

— А ты станешь работать с Майком? Ах, Энтони, ты был так фантастически добр ко всем нам, а я так несправедлива к тебе, так третировала тебя, я никогда не смогу простить себе это!

Она вспомнила все свои колкие выпады по отношению к нему, и в глазах у нее заблестели слезы.

— У тебя будет еще масса возможностей исправиться и загладить свою вину, — строго заметил Энтони и притянул ее к себе: — А теперь, дорогая, перестань плакать, время слез позади. Нам с тобой давно уже пора идти в дом и рассказать твоей бедной, совсем запутавшейся тетушке, что у меня самые честные намерения.

И, обняв ее одной рукой, Энтони повел свою Лину в дом, — дом, который они оба любили и который отныне был их общим домом.