Элизабет Эштон: Парижское приключение

Рени Торнтон задержалась возле универмага, чтобы рассмотреть украшенные к Рождеству витрины. Ее внимание привлек снежный пейзаж: на фоне Альп манекены демонстрировали новейшие лыжные костюмы. Рени смотрела на нарисованные горы с легкой завистью: ей всегда хотелось путешествовать, и, работая фотомоделью, она надеялась, что когда-нибудь получит зарубежный контракт. Она знала, что некоторые их девушки уже работали во Франции, Италии и даже в Марокко. Но для нее наиболее волнующей оставалась пока поездка в Хайлэнд, да и та была испорчена воспоминаниями о твидовых костюмах, в которых приходилось сниматься в страшную жару. Больше чем где-либо, ей хотелось побывать в Париже. Хотя другие столицы — и Рим, и Лондон — оспаривали французское лидерство в мире высокой моды, Париж все еще был меккой для знатоков моды, а областью интересов Рени была одежда.

Она провела бы там отпуск, если бы Барри поехал с ней, но он заявил, что никакие обстоятельства не смогут заставить его отправиться за границу. Он подозрительно относился к чужим обычаям и заграничной кухне и говорил, что чувствовал бы себя дураком, не понимая языка. Барри был ее парнем, и в этот рождественский сочельник она должна была встретиться с ним после ланча, так как он собирался отвезти ее в Вудлей, что в Саффолке, где жили их семьи. Она знала, что накануне он должен был проверить машину, заправиться и подготовиться к дороге, а сейчас он, наверное, методично завершал дела в офисе, перед тем как уйти: Барри всегда был добросовестным и предусмотрительным в отличие от Рени, чья беспечность его порой раздражала. Они были знакомы с детства, и Рени очень уважала его за честность и цельность; она никогда не встречалась с другими парнями.

Она перешла к следующей витрине, в которой были выставлены рождественские новинки — ей нужно было как-то убить время до встречи с Барри, — и в зеркале за дорогими подарками увидела свое отражение. Черный мех ее шубки, несмотря на громкое название, на самом деле был обычным кроликом, но даже эта шубка из кроличьих спинок стоила больше, чем безболезненно могла себе позволить Рени. Однако только мех спасал ее от холода во время поездок по стране, да и смотрелся он неплохо. Маленькая шляпка из черного вельвета плотно облегала медово-золотистые волосы. Ее безупречно округлое лицо было как всегда бледным. Серые глаза, оттененные густыми черными ресницами, выглядели темными и резко контрастировали с цветом волос и кожей. Слава Богу, Рени была выше среднего роста и очень грациозна, что и требовалось для ее работы.

Молодой мужчина остановился рядом у витрины и посмотрел на Рени. Мерлушковый воротник его замшевой куртки несмотря на безветренную погоду был поднят, а черная мягкая шляпа, низко надвинутая на глаза, позволяла видеть лишь твердый смуглый подбородок и четко очерченный рот. Скрытые под полями шляпы глаза скользнули по отражению девушки в витрине рядом с его собственным, он вздрогнул и, проговорив что-то невнятное, обернулся, чтобы взглянуть на девушку. Она же, как будто не подозревая о том, что ее разглядывают, повернулась прямо к нему. На этот раз было слышно, как он прошептал: «Это невероятно!»

Рени быстро опустила глаза и нагнулась за чемоданом, который она, разглядывая витрины, поставила рядом, но мужчина опередил ее.

— Позвольте мне! — она уловила едва заметный акцент. Даже не акцент, а скорее интонация говорила о том, что он не был англичанином. Темные глаза смотрели на нее из-под полей шляпы так, как если бы она была выходцем с того света. Пробормотав слова благодарности, она поспешно забрала у него чемодан. Яркая внешность Рени не могла не вызывать интереса у мужчин, и ей часто приходилось противостоять настойчивости случайных ухажеров. Желая поскорее уйти, пока незнакомец не предпринял дальнейших шагов, она повернулась, но слишком резко — на Рождество обещали сырую погоду, день выдался унылым и промозглым, тротуар был скользким — и столкнулась с двигавшейся прямо на нее тучной дамой, поскользнулась и упала. Мужчина мгновенно оказался рядом и помог ей подняться.

— Вы не ушиблись, мадемуазель?

Значит, он француз.

— Нет, со мной все в порядке, — Рени с сожалением посмотрела на свои забрызганные грязью чулки, на которых спустились петли. Хорошо, что в чемодане есть еще одна пара, можно будет переодеться в дамской комнате в метро.