Сара Солвей - Азбука любви

Вот так — проще некуда. Я видела, как она его утешила. Еще секунду назад он плакал, а теперь уже показывал на собаку и смеялся.

Мне кажется, весь секрет в том, чтобы проплакаться. Иногда по утрам я просыпаюсь и понимаю, что плакала во сне, но я не могу проплакаться. И сразу такое чувство, как будто тонешь. Ты не острая и не квадратная. Один пустой контур, до краев заполненный тепловатой водой, которая все внутри обволакивает. И ты слишком полна этой водой, чтобы принять в себя что-нибудь еще, и слишком плотная, чтобы что-то из себя вылить. Вот это называется — печаль. Остальное — просто грусть, и надо посмотреть на смешную собаку, только и всего.

См.: Здесь Становятся Счастливыми, Испытание Болезнью, Цена Внимания, Я Вас Слушаю.

Единственный фильм ужасов, который мне понравился, мы смотрели в кино с Салли. Когда мы начали зарабатывать деньги, то взяли в привычку время от времени ездить на целый день в Лондон за покупками. Иногда мы успевали в кино на ранний сеанс. Однажды мне захотелось пойти на «Звуки Музыки» в кинотеатр повторного показа на Лейстер Сквер, но Салли каким-то образом взяла не те билеты, и в итоге мы оказались не там где надо, в соседнем кинозале.

Салли затащила меня туда, пообещав, что я смогу сбежать, как только смотреть станет и впрямь невмоготу, но домой тогда поеду без нее. Еще она добавила, что будет держать меня за руку, если мне будет страшно. Главной героиней была красивая девушка-фотограф, которая однажды увидела убийство через объектив фотоаппарата. Через некоторое время убийца, которого она видела тогда, стал преследовать ее в реальной жизни.

В тот вечер в кинозале произошла очень забавная вещь. Было такое ощущение, что все зрители в зале вдруг слились воедино. Фильм был не таким уж страшным, но все как один визжали, вцеплялись в сидящих рядом, как будто в знакомых, и в самом конце, когда убийца уже поднимался по лестнице, чтобы убить девушку, мы все хором что было сил закричали ей, чтобы она «обернулась и взяла пистолет». Ощущения были просто зашибись. Когда фильм наконец закончился, никто был не в силах подняться с места — все буквально валялись со смеху. После сеанса все бары в кинотеатре были забиты, потому что всем хотелось поделиться впечатлениями о том, что произошло.

Мы с Салли обсуждали фильм всю дорогу домой. Когда я проснулась на следующий день утром, то была в полной уверенности, что произошло что-то замечательное. Я ненадолго стала частью какого-то целого. Еще долгое время после этого жизнь — по контрасту — казалась мне излишне будничной и серой.

См.: Грозное, Житие, Творения Скульптора, Цена Внимания.

Волосы у меня очень черные и длинные. А на кончиках цвет еще гуще, как будто маленькие чернильные лужицы. Я могу так зажать локон между двумя листочками бумаги, что он к ним прилипнет, а потом только слегка надавить — и получится черная полоска. Я могу даже писать локоном. Иногда мне в книгах попадаются мои же пометки, о которых я и забыла. Один раз я даже в библиотечной книге оставила пометку. Если меня когда-нибудь на этом поймают, то я смогу написать объяснительную своими собственными волосами. Это единственное преимущество, которое есть у брюнеток перед блондинками.

Я было начала выдергивать волосы. Каждый раз, когда я тяну прядь, на какой-то момент мне кажется, что боль вынести невозможно. Это единственное, что приходит в голову, но так длится недолго. Потом я бросаю прядь на пол и тут же берусь за следующую.

На другой день, когда я что-то на себя примеряла, мне показалось в зеркале, что на затылке светится плешь. У меня чуть колени не подогнулись, но когда я присмотрелась поближе, то оказалось, что это просто свет отражается на волосах. Я сказала себе, что пора бы с этим завязывать. Не прямо сразу, но хотя бы на следующий день.

В школе я играла в волейбол с девочкой по имени Сьюзан Армстронг. Однажды она просто стояла и мечтательно почесывала голову. И тут мяч полетел прямо в нее. От испуга она резко подняла руки вверх, но пальцы разжать забыла и выдрала себе толстенный клок волос. Они так и не отросли заново. Даже на лице у нее кожа не блестела так и не была такой гладкой, как на месте выдранных волос. Это было все равно что посмотреть на луну.

Похоже, ее это совсем не расстроило, потому что она всем эту плешь показывала. Заметьте, в ней было что-то от эксгибиционистки. После школы она устроилась на работу в кафе быстрого питания, где ей нужно было носить маленькую шапочку. Может, она и пошла туда работать только из-за того, что больше не хотела никому показывать плешь, а вместо этого стала давать нам понюхать руку. Было такое ощущение, как будто масло и уксус из всех рыбных ужинов фаст-фуд в этой забегаловке впитались в ее кожу. Я любила нюхать руку Сьюзан, но однажды, когда рядом никого не было, я не удержалась: нагнулась вперед и лизнула ее. Слегка. Мой язык, в общем-то, даже не коснулся кожи, а только прошелся взад-вперед по волоскам на ее руке. Было такое ощущение, что чувствуешь ртом каждую отдельную крупинку соли.