Пат Бут - Жаркие ночи в Майами

— Все, что захочешь, лишь бы ты взял меня обратно.

— Ты совершила ужасную вещь, бросив меня, — произнес он хрипло. — Ты поступила мерзко. Наверное, за всю свою жизнь ты не совершила ничего столь отвратительного. А когда делаешь ужасные вещи, то заслуживаешь и ужасного наказания, не так ли?

Лайза глубоко вздохнула.

— Я согласна, — прошептала она, уронив голову.

— Возможно, наказание очистит тебя от твоего греха, — сказал Джонни.

Она видела капли пота, выступавшие у него на верхней губе. Его кулаки сжимались и разжимались. Она довела его. Почти довела. Еще чуть-чуть — и он готов.

— Ты должен будешь причинить мне боль, — произнесла она пересохшими губами.

Он быстро подошел и оказался с ней рядом, взял мочку ее уха двумя пальцами и принялся выкручивать.

— Ой! — она вскрикнула от острой боли, но не сопротивлялась.

— Я буду мучить тебя, но не трону твоего лица, чтобы ты могла им зарабатывать для меня деньги. Но ты всегда можешь устроить себе перерыв, не так ли? Я могу испортить тебе лицо, совсем немного, Лайза, чтобы заставить тебя заплатить за то зло, которое ты сделала мне, а?

Лайза проглотила слюну. Сердце стучало у нее в груди. Стоит ли платить такую цену? Может ли что-то стоить такой боли? Она прикусила губу. Ее лицо, о Боже, ее лицо!

Его ноготь вонзился ей в ухо.

— Что ты сказала?

— Да, — пробормотала она.

Он сильно ударил ее тыльной стороной ладони, и она отлетела назад от силы этого удара. У нее была разбита губа. Лайза ощутила солоноватый вкус крови. Но губы заживают. И Лайза решила терпеть дальше.

— Тебе нравится, а? Получать то, что заслужила, всегда приятно.

Она не ответила, но кивнула. Вниз. Вверх. Она вся собралась, ожидая от него дальнейшего насилия. Бац! Он ударил ее раскрытой ладонью по щеке так, что кровь из разбитой губы брызнула по всей комнате.

— Нравится? — закричал он.

И она опять кивнула сквозь красный туман, стоящий перед глазами, сквозь звенящий шум в голове. Она почувствовала тошноту. Колени у нее подогнулись. Она сползла на пол к его ногам.

— Так скажи это. Поблагодари меня за это, шлюха! — взвыл Джонни.

— Спасибо. Спасибо, что ты наказываешь меня.

Ее губа раздулась, как футбольный мяч. Левый глаз заплыл. А впереди ожидало и кое-что похуже. Она пыталась сосредоточиться на своей цели. Чтобы достичь ее, стоило перенести все — любую боль, любое унижение, любые пытки, какие только может изобрести его извращенное воображение.

— Ты знаешь, что я сейчас буду делать? — спросил Джонни Росетти. Его голос дрожал от возбуждения. — Я изобью тебя, немножко прижгу, потом свяжу тебя, детка, а когда ты потеряешь сознание от боли, буду трахать тебя так, как тебя никогда раньше не трахали. И тогда, только тогда, ты сможешь вернуться и работать на меня, и это будет похоже на новое сияющее утро.

Крупная слеза скатилась по ее щеке. Лайза твердо знала, чего она хочет. Она должна все выдержать.

— Так ты разрешаешь наказать тебя? — прокричал Джонни.

Лайза проглотила слюну.

— Да, Джонни, — пробормотала она.

Она закрыла глаза. Она услышала, как он разрывает на ней платье. Потом услышала и другие звуки за темнотой под веками — это ее мучитель готовил себя к предстоящим Лайзе ужасам.

Лайза Родригес медленно выплывала из пучины. Она не хотела этого. Ей было так спокойно лежать в прохладе и тишине. На поверхности ее ожидал булькающий котел с отвратительными вещами, но все-таки она выплыла. И тут к ней вернулось сознание. На нее обрушилась страшная стена боли. Разбившись, стена превратилась в тысячи кирпичиков мелких пыток. Страшная боль пронзила ее мозг, острая и горячая, отупляющая и терзающая. Боль была везде, она отдавалась в ее душе. Лайза открыла глаза. Потолок уплывал куда-то, потом возвращался. Она попробовала повернуть голову, но шея ужасно болела. О Боже, сейчас ее вырвет! Она повернулась на бок, и фонтан рвоты вырвался из нее, ее внутренности сокращались и расслаблялись, выплескивая свое содержимое. Ей было холодно, хотя кожа была влажной от пота… и она лежала голая, совершенно голая. Ее разорванное платье и трусики валялись на ковре рядом с лужей рвоты.

Мало-помалу к ней начал возвращаться пережитый кошмар. Лайза попыталась вычеркнуть из сознания грязные воспоминания. Она поднесла дрожащую руку к лицу. Веревка была срезана, но следы ее остались на запястьях — красные рубцы, свидетельствующие о том, что она боролась со своим мучителем.