Пат Бут: Сестры

В Тару пришло утро, и для Скарлетт О'Хара наступил новый день. Она стояла на покрытом лаком паркете красного дерева, на своем старом крыльце, измученная, но не сломленная. Она тяжело вздохнула, при этом складки ее кружевного кремового платья встрепенулись. Наконец она дома, снова в Таре. Поля и деревья родины, эта красная земля помогли ей выстоять, а сердцу не разорваться.

Она всей грудью вдохнула настоянный на медовых запахах ветерок и смахнула слезы с глаз, видевших так много горя: ее любимая Джорджия пылала, а Шерман ожесточенно продвигался через Атланту к морю; умиротворенное смертью бледное личико малышки Бонни, гибель большинства ее друзей; и Ретт… Ретт, которому и дела нет до ее чувств и будущего…

Она медленно прошла между колоннами портика, слегка помахивая веером, чтобы отогнать тяжесть полуденного зноя, в который провалилась изнемогающая округа. Сколько таких дней пролетело здесь? Ленивых, с ледяной мятной водой и с Эшли, когда по дерновым лужайкам носились приземистые пони, вдоль хлопковых полей с лаем проносились гончие, а ласточки пикировали в ослепительно синем небе. Все было как прежде, но многое изменилось, и от этого у нее наворачивались слезы. Все, что она любила, прошло, исчезло, навсегда унесено безжалостным ветром.

Джейн погрузилась в роль Скарлетт. Ее никогда не учили сценическому мастерству, она даже не слыхала о Станиславском и его методе, но инстинктивно чувствовала, что и как нужно делать. Чтобы тебе поверили, что ты чувствуешь, чтобы быть правдивой, надо страдать самой – сейчас ее сердце разбилось, как когда-то сердце Скарлетт О'Хара.

Она думать забыла о кране, угрожающе раскачивающемся где-то там, где сидел режиссер Пит Ривкин. Ее не волновало, где находятся камеры и отметки мелом на полу, указывающие ей, где стоять. Все это было неважно. Это просто не могло иметь значения, ибо настолько сильными, почти неосязаемыми были рвавшиеся из нее чувства, а ее ослепительная, умопомрачительная красота чуть ли не сжигала пленку, вызывая образ, который сведет с ума Америку.

Шли первые кинопробы телесериала «Завтра будет новый день» – телеверсии «Унесенных ветром», которую ждали с замиранием сердца. На студии не было никого, кто бы не знал, что они присутствуют при рождении легенды. Ощущение триумфа, подобного разорвавшейся бомбе, было повсюду: в горящих глазах руководства, в сиянии, словно нимб, окутавшем Пита Ривкина, в насыщенной напряжением атмосфере Сан-Фернандо-Вэлли. Но всего заметнее был триумф в изменчивых глазах самой звезды: он звучал в ее воодушевленном, берущем за душу голосе; в боли разбитого сердца, в которую она заставляла поверить, пряча свое сердечко за безупречной, белой, как цветы магнолии, грудью.

Джейн погрузилась в пучину переживаний: смерть ребенка, потеря возлюбленного, страна в руинах. Она и в самом деле чувствовала боль Скарлетт как свою собственную. И сама Джейн начинала с разочарований и трагедий, и хотя ей было всего двадцать два, она, как и Скарлетт, прошла испытания огнем. Скарлетт столько страдала из-за любви. Что ж, Джейн тоже. Скарлетт осталась без средств, вдали от дома. И она тоже. Но Скарлетт боролась и сражалась, и в конце концов торжествовала победу над своими врагами. Слава Богу, Джейн тоже. Она блуждала по скоростным магистралям Голливуда – сама невинность в этом пугающем потоке, возвышенная в жизни и беззащитная перед уличными ловкачами. Сокрушительные правила этой дороги должны были бы уничтожить ее. Но теперь она – покорившая всех, торжествующая королева, а где-то там в толпе, глазеющей на ее успех, и ее сестра, которая отчаянно пыталась разрушить ее жизнь. Эта сладостная мысль промелькнула в глубине ее сознания, и она улыбнулась сквозь слезы, представив себе, сколько бессильной ярости закипает сейчас где-то на задворках студии. О, Скарлетт бы это оценила – острый вкус отмщения, вид поверженных врагов и исчезнувших соперниц.

Над головой Джейн предупредительно поднял руку Пит Ривкин. Он выжидал подходящий момент. Падая, его рука описала дугу, и по этому сигналу, как приготовившуюся к броску кобру, операторы резко повернули камеру и повезли ее вперед по специально смазанной дорожке.