Людмила Бояджиева - Мурка

Алекс:

Жорж::

— «Покойный был отменный плут и вор» -

чиркнет в паршивой газетенке какой–нибудь совкор.

Совкор–бомж с записной книжкой : — Точней: «Авантюрист классической закваски. Нью — Калиостро в супер–модной маске».

Жорж: — Маэстро, профессоре, виртуоз.

Суров, бесстрашен, нагл!

Дама( бакалейщица Баранова со связкой писем): — Брутально дерзок, как «Парфюм де Роз». А временами жутко мил!

Жорж: — У памятника круглый год — охапки свежих роз…

И резюме: «его Любила жизнь, а он ей изменил…»

ТОЛПА ХОРОМ: — А по–то- му….

— Нежность прогони — ни к чему.

Жалость растопчи — не нужна!

Верности скажи — «Уходи!»

Обними, любовь — не меня!

Совкор: — Происхожденье… хм, не то чтоб пролетарское,

Но не дворянское — избави упаси!

Жорж: — Манеры… Вот уж, извините, — барские:

«Пшел вон, подай да принеси».

Алекс:— Всем, господа, — в подарок завещанье.

Взамен дензнаков — дельные советы:

вместо речей и слезного прощанья

активнее вникать в мои секреты,

усваивать искусство, как вести игру.

А философские декреты

Покрепче зарубить на собственном носу:

Не задавай вопрос — зачем рожден на свет,

О принципах везения не вопрошай судьбу:

Ответ получишь не верней, чем майский снег,

Или чем дым, покинувший трубу.

Жорж:— По мне раздумывать о смысле бытия,

Что в петлю лезть или идти под нож.

Мораль существования проста:

Что сеял, милый, то и жнешь.

ВМЕСТЕ: — А по–то–му….

— Нежность прогони — ни к чему.

Жалость растопчи — не нужна!

Верности скажи — «Уходи!»

Обними, любовь, не меня!

Массовый танец, сменяющий ритмы похоронного марша на разбитной чарльстон или шимми. Видение исчезает. Снова комната Алекса. Жорж, примерявший во время танца боа уличной певички, спохватывается брезгливо бросает его в огонь.

(Конец вставного эпизода. Действие возвращается в комнату)

Жорж брезгливо бросает в огонь кучку тряпья, валявшегося на полу — концертное одеяние уличной певички. В комнату врывается Муся и с визгом пытается предотвратить гибель своего боа. Одета в мужскую пижаму большого размера.

Муся: (борется с Жоржем, пытаясь спасти боа): — Прочь руки, вырожденец! Человек новой формации никогда не станет лапать беззащитную девушку! Лишив ее самого дорогого — концертного платья.

Жорж: — Эй! Потише, Чайка! Формацию не тронь! Должны радоваться, мамзель: ваше завшивленное боа сожгли в почетном сопровождении купюр американского банка с портретам великих президентов. Потери будут возмещены.

Алекс:— В долларовом исчислении Нью — Йоркским банком. Немедля телефонирую запрос о выдаче суммы некой…

Муся:( непринужденно располагается в кресле): — Мария Полевицкая. Шутки в сторону. Вы варварски лишили меня личной одежды. Точнее — раздели. В весьма сомнительных целях…

Жорж: — В целях личной гигиенической безопасности! Мы были вынуждены избавиться от ваших тряпок!

Муся:— Выбросили мой лучший туалет? Не смешите! ( Жоржу) Вот вы, вы, пупсик! Вы сами утверждали, что обожаете розовое! Пополнили личный гардероб за счет бедной девушки! Только вам мое платье придется сильно расставить и советую оформить грудь перьями. Впрочем, это проблемы вашего личного вкуса. Я требую возмещение ущерба за похищенный вами, господа, сценический костюм. Учтите, я ношу вещи только из Торгсина.

Алекс: — ( смотрит на нее критически ) Признаю, одежда, выданная нами, в самом деле не на пике моды, но, заметьте, без паразитов. Что нельзя сказать об изъятом у вас туалете, мамзель Полевицкая. Он не из Торгсина. Боюсь, вас обманули. Смею заверить, вы без труда подыщите на Хамовнической свалке что–нибудь в том же стиле. Но не советую шутить с инфекцией — лазареты и морги переполнены. ( Нарочно роняет ложечку ) — Подайте мне ложечку, Маруся!

Муся, не двинувшись : — Мне показалось, вы что то сказали? Очевидно, в вашем надломленном неудачей сознание возникла бредовая мысль, что меня можно эксплуатировать в качестве горничной? Возможно, таким образом вы надеетесь возместить нанесенный мне ущерб?