Людмила Бояджиева: Мурка

Жорж(тоскливо):

Алекс:— Нет, господа, миль пардон, вовсе не Россия! Не ваш сраный… СрСрСр.

Жорж:— Но ведь и не карцер в Бутырке! Я сейчас подумал — зачем так отчаиваться? Ну, накрыли лягавые производство. Мы–то на свободе! Главари! Полны сил, идей и… ( показывает на скрипку ) — Открываются кой–какие творческие перспективы… Кстати, не зря же я пять лет потел в музыкальной школе. Знатоки пророчили Консерваторию… Сольные концерты, зарубежные турне… А у тебя, если я правильно слышал, приличный вокал, Шурик. Вот как эти бонтонные брюки — немного привести в порядок, так еще можно носить за милую душу!

Алекс: —«Я сшил черные штаны из бархата моего голоса…» Неплохая строка вырвалась…

(Слова Маяковского — Л. Б.)

Жорж: — С тобой, Алекс, иногда даже страшно. Как подумаешь — и зачем живому человеку столько талантов?

Алекс:— А ты полагал, что я родился фальшивомонетчиком? Шурик Перонов — возлюбленное дитя муз. Он вырос у рояля. Дивный инструмент! Какое мощное звучание! А формы нижних конечностей! Пока батюшка таперствовал в синема, его наследник шнырял у ножек. Не всегда, увы, музыкальных. В зале темно, публика рыдает над Верой Холодной, забывая о суетном: портмоне сами падали в мою детскую ладошку… Маменьку унес тиф, батюшка сгинул в Мариуполе. Образование сыну дать не успели, завещание не оставили. Как жить? Талантливый самоучка, смышленый, любознательный оказался на улице. А там война, разгул анархии, моральный и экономический деграданс. И это, откровенно говоря, не способствовало мирному произрастанию юного индивидуума.

Жорж: — Да кто ж будет спорить? Сдохнешь — никто спасибо не скажет!

Алекс:— Не надо слез, господа присяжные заседатели! Не надо доставать портмоне, не надо завещать мне последние крохи припрятанных состояний. Шурик Перронов не иждивенец! Опыт выживания в экстремальных условиях помог ускоренному формированию умственных качеств юного беспризорника. Мало того — способствовал его героической устремленности к разнузданному гедонизму.

Жорж:— Разнузданному! Гедонизму! Саша, не говори так умно, мне больно слышать! Знаешь, иногда в газетах печатают умные мысли: «Беспризорники — позор победившей демократии!» Кто–то ведь заметил! Ведь страшно смотреть, что из них вырастает!

Алекс:— Кто вырастет? ( грудь колесом ) Жизнелюбы, фантазеры! Боже! Как упоительно я мечтал, коротая ночи в подвале с крысами на подстилке из прогнивших газет! Грезы, о, эти смелые юные грезы! Постель с простыней! Горячая ванна! Ботинки… Нет, это ж надо уметь представить — ботинки со шнурками и даже с подошвой! Причем, заметь — два сразу! А стрижка с одеколоном за зеркальной витриной салона «Бонтон»… Какие редкие наслаждения лелеяло мое пылкое воображение! «Беспризорники и бомжы — наше будущее!»

Жорж:дрожащим голосом : — Саша, ты в самом деле ходил без обуви?

Алекс:— Практически круглый год. Как и все мои сотоварищи по босяцким «университетам».

Жорж:— Босяки! Мама моя, как же я их боялся! Моей няне было за 50. Она была барышней и все ждала, что ее непременно изнасилуют босяки. А мне сделают повторное обрезание. Мой папенька — честный аптекарь с Ордынки Мойша Кемерзон, в самом начале бузы уехал искать родных в Одессу. Больше мы его не видели. Мамочка… Она сгорела от горя и нищеты, а ее единственный сын, вундеркинд Жорик Камерзон попал в приют. Да–да! Я не хотел на улицу — нет! Я выбрал другой путь. Пусть бьют, отбирают воскресную булочку и обзывают поцом. Только не в подвал с крысами, не к босякам!

(Следующую сцену можно опустить)

Алекс:— Лично для меня школа беспризорника способствовала формированию кодекса чести «отброса общества» или, если хотите — чуждого элемента. Вдохновенно чуждого и чрезвычайно активного.

Жорж:— И кто здесь любит чуждых? Таки не надо рассчитывать, что на твою могилу Профсоюз Советских тружеников принесет венок, а коммунары в пыльных шлемах споют песню о Буревестнике!

Алекс:— Я вижу иную картину в тонах раннего Маяковского.

Сцена изображает кладбище. У собственного надгробия восседает Александр. Ему внимает толпа «отбросов общества», вырядившихся по случаю торжества в фантастические обноски (типа персонажей фильма «Небеса обетованные»). Здесь представлены и «совкоры», и «офицеры», и крупные госслужащие и «дамы».