Йылмаз Гюней - Погубленные жизни

И вот разорвалась первая цепь!..

— Я ухожу, брат… — Он говорит это Хыдыру и прислушивается, словно ждет от Хыдыра ответа. А потом добавляет: — Ты был прав. Прости меня, брат, я ухожу…

И в тот же миг Халилю стало легко, будто гора с плеч свалилась. Он понял, что ничто больше не связывает его с хозяевами здешних мест. Потом он отыскал могилу Али Османа.

— Я ухожу, дядюшка. Дурмуш-ага даже петуха, и того пришиб. Ну, а остальное ты сам понимаешь. Прости меня, дядюшка, и прощай!

Халиль умолк и долго еще сидел у могилы Али Османа. Наконец он поднялся и поглядел в небо. Было совсем темно, хоть глаз выколи. На лицо падали крупные капли дождя. И в этих каплях Халиль ощущал незнакомый ему раньше вкус свободы. Дождь шумел и шумел. Халиль глубоко вздохнул. Холодные капли приятно освежали пылающее лицо. Халиль подумал, что прохладный дождь так же ласков к нему, как Эмине. Вспомнив об Эмине, он ни о чем другом уже не думал. И от этих мыслей с каждой минутой становился сильнее и увереннее в себе. Уйти с Эмине, уйти этой же ночью, осуществить свою давнишнюю мечту. Халиля ничто теперь не пугало, ничто не страшило.

— Как вы оба были правы… Простите меня!.. — вновь повторил Халиль, постоял еще немного и быстрыми шагами пошел прочь.

У дома Эмине Халиль остановился, посмотрел на тусклый свет в окне и зашагал на ферму. Он шел, насвистывая песенку "Зелло".

Дервиш спал сидя. Халиль взобрался на нары, открыл деревянный чемоданчик, сунул в него свои немудреные пожитки и слез с нар. Вдруг ему показалось, что он что-то забыл. Халиль оглядел нары, пошарил под матрацем, под подушкой — там ничего не было. Он снова тщательно все обыскал и опять ничего не нашел. Да и что, собственно, он мог забыть? Халиль взглянул на мерно жующих волов. В эту ночь его долголетней дружбе с ними придет конец… И Халиль понял, почему у него возникло ощущение, будто он что-то забыл: он оставлял здесь частицу своей жизни. Пройдет много времени, но каждый раз, когда он будет вспоминать этот хлев, ему будет немного грустно.

Халиль посмотрел на Сулеймана — он спал, по-детски свернувшись в клубочек. Какой у него усталый вид! Приподнятое настроение Халиля омрачилось чувством горечи. Еще немного, и Халиль передумал бы, остался здесь навсегда и, подобно Сулейману, вечно тешил бы себя мыслью об уходе. Халиль легонько дотронулся до Сулеймана. Тот подскочил в постели как ужаленный.

— Что случилось? — вскрикнул он, растерянно озираясь по сторонам. Потом прищурился и ласково спросил: — Где это ты пропадал, племянник?

— Я, дядя, ухожу…

— Что-о-о?!

— Ухожу.

— Ты это всерьез?

Халиль молча кивнул. На глаза Сулейману навернулись слезы. Он не мог произнести ни слова. Видно, думал о собственной погубленной жизни.

— Значит, уходишь? — кусая губы, наконец проговорил он.

— Ухожу, дядя. Прости меня за все!

Сулейман обнял Халиля. Дервиш проснулся и растерянно глядел на них. Заметив чемоданчик Халиля, Дервиш спросил:

— Что случилось, племянник?

— Наш племянник, Дервиш, уходит от нас, — ответил вместо Халиля Сулейман.

— Правда?

— Ей-богу.

Халиль повернулся к Дервишу.

— И ты, дядюшка, прости меня. Ухожу я.

— Уходишь? И больше не вернешься?

— Не вернусь, дядя. Ни за что на свете. Спросит хозяин — скажите, что ничего не знаете.

Дервиш смахнул слезу и посмотрел на Сулеймана. Тот стоял, понурив голову.

— Если бы я, племянник, знал, что еще на что-то гожусь, пошел бы с тобой. А так не про нас это. Мы люди пропащие, — сказал Дервиш, потом вынул из-за пазухи небольшой сверток и протянул его Халилю. — Возьми, племянник. Скопил я немного деньжат в надежде на то, что когда-нибудь возвращусь в родные края. Бери их! Мне уже на родину не вернуться. Бери, бери — пригодятся, а нам, племянник, тут помирать.

Халиль ни за что не хотел брать деньги, но Дервиш схватил его за руку и сунул сверток.

— Не обижай меня, племянник! Возьми! Пусть в твое избавление и я внесу свою скромную долю.

— Ладно, дядя, спасибо тебе!

— Счастливого пути, племянник, счастливого пути! Мы за тебя, как за самих себя, радуемся. Всего тебе самого доброго.

Они никак не могли распрощаться. Наконец Халиль взял свой чемоданчик и направился к двери.

— Племянник! — Сулейман виновато опустил голову. Халиль обернулся, посмотрел Сулейману в глаза.

— Ты один уходишь, племянник?

Халиль все понял и быстро захлопнул за собой дверь.

— Ушел… — промолвил Дервиш.

— Ушел… — помолчав, повторил Сулейман. И снова в голове его роем закружились мечты: лошадь, туфли, новый картуз… Сулейман натянул на голову мешковину, служившую ему одеялом. Мечты, бесконечные мечты и снова отчаяние. К горлу подступил ком…