Виталий Дядицын - Всемирная спиртолитическая

Он не обращал на них никакого внимания. В кармане у него лежала справка об освобождении и использованный билет на поезд Воркута-Санкт-Петербург, помеченный вчерашним числом. И поэтому странный человек в валенках был совершенно спокоен.

На углу улицы Трезвости и проспекта Обогащения он остановился. Внимание его привлек безногий попрошайка, сидевший перед входом в безалкогольное кафе, с плакатом: «Подайте герою Шипки и Сталинграда, потерявшему здоровье в неравной борьбе с зеленым змием».

В худеньком стеганом, защитного цвета бушлате, увешанный орденами и медалями, с солдатским треухом в руке, герой Шипки смотрелся очень правдоподобно.

Черные, редеющие, с проседью волосы и аккуратная окладистая борода обрамляли расплывшееся в беззубой улыбке смуглое от загара лицо. Устремленный куда-то вдаль поверх крыш взгляд выражал полную безмятежность. Из бокового кармана бушлата торчала початая бутылка водки.

Ознакомившись с надписью на плакате, человек в валенках с калошами принялся внимательно разглядывать помятую фигуру героя.

— Калян… — неуверенно прошептал он после некоторого раздумья, тронув нищего за плечо. — Калян, слышь! Ты, что ли?!

Блаженная улыбка мигом слетела с бородатой физиономии победителя зеленого змия.

— Чопа! Чопа?! Черт! — отозвался он, с удивлением уставившись на прохожего. — Чопа! Командир!

Вскочив на обе ноги, калека бросился обнимать покрасневшего от смущения краскомспирта.

— Я! — коротко процедил Чопик сквозь зубы, крепко сжимая ладонью локоть старого боевого товарища. — Здорово, брат!

И посерьезнев, добавил тихо, наклонившись к самому уху радостно-возбужденного друга:

— Ты еще себе горн купи и ходи труби, чтобы все слышали! Пойдем, присядем куда.

— Пойдем, пойдем! — заторопился Калян, надевая треух. — Вон в баревич по пивку, что ли?!

— Давай по пивку! — согласился Ермаков.

Через пять минут они сидели в тесной прокуренной забегаловке за грязным одноногим столом и пили из литровых стеклянных кружек дешевое жидкое, как вода, светлое пиво.

— Я как в себя пришел — гляжу, нет никого, только трупы одни вокруг и Серега с Саньком мертвые лежат, — рассказывал Калян слушавшему внимательно командиру. — Ну, думаю, кранты! Отлежусь до ночи и ползком, ползком от греха подальше, пока не заметил никто. Документики себе у соседа-покойничка справил и жду. А тут ихняя похоронная команда ко мне. Нате вам! Радость какая! Определили меня в госпиталь, вылечили. Ну, по документам я все нормально, проверочку прошел. Чуть оклемался и ходу оттуда — только меня и видели.

Добрался до дому — жена не пускает. Покрутился-покрутился; работать не могу. Инвалидность не оформляют, спина после ранения болит, еле хожу, пенсии нет. Посторожил немного, бутылки попринимал. С работой пьющему человеку трудно. Не берут нигде. Три года мыкался так. Потом знакомый в столицу зазвал. Поехали, говорит, там нищим лафа!

Теперь вот уже четвертую весну здесь инвалидом работаю. Ничего, по деньгам хорошо выходит. На спирт хватает, и в желудке не урчит. Ты-то сам как, чего?

— Так чего! — буркнул Чопик, грустно усмехаясь. — Вот, в прошлом месяце только из психушки выписали. Все! Амнистия! Подчистую! Здоров и не представляю опасности для окружающих. Дали денег на дорогу. Думал домой, что ли, податься… А тут на Мурманский пересадка. Билетов нет. Потом пивка взял. Дай, думаю, попробую — неужто и впрямь пиво теперь снова легально варят. Попробовал — настоящее! Еще взял. Потом водочки… Утром встал — башка трещит, в карманах ветер гуляет. Приехали!..

— Ясно, — сочувственно закивал головой собеседник, допивая вторую кружку «Резидентского». — А помнишь, командир, как мы с тобою на Украине в танке горели?! А как под Новосимбирском по колено в снегу с деревянными винтовками в полный рост на пулеметы?! А в Тмутаракани на «Красном-то беспредельщике» на «ура!»?.. Ведь все, все, за что боролись, — вот оно! И пиво, и водка свободно кругом! На каждом шагу. Пожалуйста — хоть залейся! Это что же, а?!

— А то! — отвечал Ермаков рассудительно. — Трезвость трезвостью, а бизнес прежде всего. Помнишь, как Серега учил? Первый закон рыночной экономики — спрос рождает предложение. Победить они нас победили, а пить от этого люди меньше не стали. Вот и поят по-прежнему. И с демократией все в порядке, и в кошельке звенит.

— Да, — согласился Калян, рассеянно глядя на дно пустой кружки. — Серега классный пацан был. И Санек. И Жирабас тоже, хоть и дурак.