Виталий Дядицын - Всемирная спиртолитическая

Вся эта разношерстная масса медленно и неуклонно надвигалась на низенький, затерянный среди горящих полуразрушенных столичных небоскребов склад, ежеминутно грозя раздавить его и бесследно стереть с лица земли. Но склад не сдавался и продолжал методично перемалывать наступавшие вражеские орды.

Защитники его валились с ног от усталости, оружие выходило из строя и отказывалось стрелять, кирпичи плавились от полыхавших кругом пожаров, но склад стоял, как неприступная скала на берегу разбушевавшегося, бьющего в крепкую каменную грудь кипящими пенными валами штормового моря…

В этот день они отбили двадцать пять атак! На третий — еще сорок; потом — пятьдесят одну, потом семьдесят семь, потом… сбились со счета.

Командование федератов бросало в бой все новые и новые силы. Атаки не прекращались уже ни на минуту, ни днем, ни ночью; враг атаковал непрерывно.

Даже перерыва на обед и на опохмел не оставляли они бившимся на пределе человеческих возможностей красным героям — уходившую в столовую часть немедленно заменяли новой — свежей и отдохнувшей, чтобы с удвоенной энергией продолжать наступление.

Чопику и его друзьям приходилось есть и спать без отрыва от производства. Одной рукой ведя прицельный огонь из пулемета по напиравшим федератам, другой Ермаков элегантно покуривал бычок дорогой трофейной сигары или держал чашечку кофе, или расстегивал ширинку брюк, чтобы помочиться, не отходя в туалет, прямо у стены, возле бойницы, из которой стрелял по врагам.

Сам процесс стрельбы бойцы умудрялись использовать для того, чтобы дать возможность отдохнуть той или другой части тела: пока правое полушарие головного мозга работало, другое отдыхало, подремывая, и наоборот, в зависимости от того, какой глаз был закрыт в данный момент у приникшего к прицелу стрелка.

Подошла к концу первая неделя боев, началась вторая, а напряжение борьбы за стратегически важный объект не спадало, нарастая с каждым днем.

Контрреволюционеры уже выбили героически сопротивлявшихся спиртармейцев со всех соседних позиций и, продвинувшись далеко вперед к центру города, взяли склад в окружение, — Чопик занял круговую оборону.

Враги завалили трупами своих солдат окружавшие склад рвы и проволочные заграждения, засыпали все вокруг многометровым слоем пепла, снарядных осколков, конструкциями рухнувших зданий, сотнями взорванных бульдозеров и сгоревших танков, — Чопик выдал Серому второй счетверенный пулемет, чтобы тот мог стрелять одновременно и руками, и ногами.

Вражеские штурмовики, вертолеты и тяжелые бомбардировщики висели в небе круглые сутки, заслоняя от защитников цитадели солнце и луну, — Чопик удвоил сидевшему на зенитке Каляну ежедневную норму спирта, доведя ее до десяти декалитров…

Отчаявшиеся в успехе мосховские генералы бросили в мясорубку свой последний резерв — самые отборные, натасканные, словно цепные псы, части: женский батальон «Розовый фламинго», отряд диверсантов-ныряльщиков «Голубая устрица», конно-горскую дикую кавдивизию «Двойной Газават», двенадцатилетних курсантов кадетского корпуса имени царя Гвидона, штрафную роту осужденных за патологическую честность министров-невзяточников, сводный отряд магаданских бичей-ренегатов, моряков тралового флота и ударную группу натовских зеленых беретов.

Чтобы сдержать этот жесточайший натиск, Ермаков вынужден был применить секретное «оружие возмездия». Обожравшийся «Домашними тефтелями» и «Завтраком туриста» Жирабас по приказу своего изобретательного командира поднялся на крышу склада по приставной лестнице, спустил штаны и, нагнувшись раком, вдарил по растерявшимся от неожиданности кавалеристам и «Голубым устрицам» тугой вонючей струей.

Тяжелое гнусное зловоние распространилось по окружавшей склад пустыне в радиусе нескольких сот метров. Густое желто-серое облако с запахом тухлого репчатого лука и прогорклого свиного жира повисло над полем боя. От этого запаха резало в носу, першило в горле, слезились глаза, текли сопли, душил кашель, начинались тошнота и головокружение, затем на лице выступали синюшные пятна, появлялись признаки удушья, судороги, жидкий стул…

Люди умирали в страшных мучениях. Федераты гибли сотнями от ужасной всепроникающей вони, от которой не спасали даже противогазы.

Наступление захлебнулось. В ужасе враги бросились назад, оставляя технику, оружие, подсумки с памперсами, зубочистки и дезодоранты-антиперспиранты. Вонь стояла такая, что даже видавшие виды истребители на некоторое время впали в полубессознательное состояние.