Александр Лекаренко: 2012

Распахнув дверцы рефрижератора, он сразу понял, зачем Даниле понадобилось такое морозило - он затасовал туда по меньшей мере три разделанные бараньи туши и килограмм пятнадцать шинки.

Баранья нога на вертеле сулила блаженство, но настоящее требовало мгновенного удовлетворения, и, истекая голодной слюной, он быстро перекусил бутербродом из своих припасов, пока она источала горячий жир и упоительные запахи над пламенем в жерле камина, а затем, предвкушая пир, вышел на воздух и присел на солнышке у стены с кружкой кофе в руке.

Вне всякого сомнения жизнь была прекрасна и имела все шансы стать еще лучше, когда он примется за роман. Он хорошо знал это восхитительное чувство погружения в творчество, когда окружающий мир перестает существовать. Но окружающему миру следовало прекратить свое существование, когда он заключался в утлой каморке на третьем этаже блочной пятиэтажки с вопящими со всех четырех сторон соседями и грызущей, голодной пустотой внутри. Окружающему же миру, состоящему из солнца, леса, воздуха высокогорья, баранины на вертеле и старого коньяку следовало длить и длить свое великолепие, вплетая его нитями золота в зеленую, голубую и багряную ткань повествования, ткать которую само по себе было блаженством.

Он усмехнулся и отставил кружку, закуривая.

А не является ли любое творчество проституцией? Тот, кто творит, вытягивает из себя нить своих самых сокровенных чувств и выставляет ее напоказ. За деньги. И если нить не будет сокровенной, то получится дерьмо, а не произведение искусства. А если не платить, то не будет и дерьма, поскольку никто не станет этим заниматься бесплатно. Фидий, Микеланджело, Тициан, Пушкин, Шекспир и Бальзак творили на заказ и за деньги. При этом - выворачивая себя наизнанку. Если бы гомосексуалист Леонардо да Винчи не изобразил себя в виде женщины, то мир не знал бы никакой Монны Лизы, не было бы ни “Крейцеровой сонаты”, ни “Лолиты”, если бы Толстой и Набоков не выплеснулись бы до дна и тот, безымянный ваятель не сумел бы создать Венеру Милосскую, если бы не истекал спермой на ее мраморные бедра. Да и кто, в сущности, не проституирует, продавая свои мысли или свои руки? Какова сущностная разница между продажей мозга, конечностей и половых органов? Разница, собственно, только в качестве товара. Товар Пушкина качественнее, чем товар Демьяна Бедного, скрипка Страдивари ценнее табуретки, а жена обходится дороже проститутки.

Он отщелкнул окурок и усмехнулся, припомнив кое-что о женах и проститутках.

Похоже, проституированное общество выводит проститутку за рамки своей лживой морали потому, что проститутка не лжет. Она честно дает и честно берет, без всякого кубизма. Ей не требуется мнение эксперта, редактора и усилия по маркетингу, чтобы раскрутить свой товар, настоящее - оно всегда в ходу и без рекламы.

В нить его возвышенной мысли, которая готова уже была углубиться в настоящую причину всех наслаждений и всех страданий, вплелась, проникнув из приоткрытого окна апартаментов, струйка изысканного аромата бараньего бедра, готового одарить немедленным блаженством и, бросив нить там, где она оборвалась, он бросился к камину - все органы смолкают, когда говорит желудок.

О, нога! Есть ли на свете средства, чтобы выразить всю прелесть бараньей ноги, поджаренной на вертеле в пламени камина? Где Рембрандт, чтобы запечатлеть эту смуглую округлость? Где Серж Лифарь, где Нежинский, чтобы передать балетное изящество ее пируэта, которым она поворачивается над огнем, роняя в угли янтарный сок с нежнейшей кожи? Какими словами описать этот божественный запах, и хруст, и чавканье, и стоны наслаждения? О, Гоголь и Флобер! О, Гомер и Боккаччо! Нет, не едали вы подлинной бараньей ноги, не нюхали ее и не обсасывали косточку, иначе оставили бы бессмертное описание ее в своих великих произведениях.

Все еще подрагивающими от пережитого блаженства руками он нацедил в бокал несколько капель коньяку, которого не мог позволить себе до еды, чтобы не притупить вкусовые ощущения, круговым движением размазал их по стеклу и вдохнул аромат. Затем наполнил бокал на треть и, грея его в руке, вышел на свежий воздух, чтобы сочетать напиток с запахом леса и видом гор.

Он посмотрел сквозь бокал на заходящее солнце, и бокал наполнился сиянием. Он сделал первый вечерний глоток. Этот день заканчивался лучше многих других.

Он проснулся с мыслями о романе. Собственно, он заснул с ними, а под утро мысли распустились образами сна и плавно перетекли в ткань реальности. Он был полон ими, когда пил утренний кофе, когда бросил первую утреннюю лопату и последнюю - послеполуденную. Он погрузился в своего рода транс, тело работало само собой, и течение времени отмечалось лишь горой мусора, перетекающей из горы в подвале в гору на заднем дворе. Когда он вновь ощутил немного солнца в холодной воде на своей разгоряченной коже, солнце уже катилось к вершинам гор.