Владимир Скороденко - Спасатель. Рассказы английских писателей о молодежи

Ума не приложу, каким образом они его понимали. Арабский язык ощутимо варьируется от страны к стране, и тот, на котором говорят в Южном Судане, должен иметь не более чем отдаленное сходство с языком Палестины, но как бы то ни было, жители деревни восторженно отнеслись к самому Тэнди, к его тигру, а также к обещанию награды. Они охотно принялись за дело и под его руководством соорудили прочную деревянную клетку. Когда они увидели, что Тэнди собирается открыть дверцы кузова, все, любопытствуя, столпились вокруг, и Тэнди с недоумением понял, что они не имеют о тигре ни малейшего понятия. А при виде огромного зверя, который лежал на полу, жмурясь от солнца, впервые за много дней осветившего его логово, они издали дружный вопль изумления и восторга. Как это ни странно, ни малейшего страха они не выказывали.

— Можно подумать, они в жизни тигра не видели, — заметил по этому поводу Тэнди.

Он заставил их поднять клетку на один уровень с кузовом грузовика, затем тигра переманили туда куском сырого мяса, Тэнди захлопнул и запер дверь клетки, и жители обступили ее со всех сторон, разглядывая зверя, который, урча, грыз свое угощение. А Тэнди тем временем вычистил грузовик, и по окончании этой работы тигра прямо в клетке поставили обратно, так что теперь Тэнди мог не только ехать с открытыми дверцами, но и доставать, ничего не опасаясь, самые дальние банки с тушенкой.

— И ему спокойнее, и мне лучше, — рассказывал он. Вождю деревни он дал один суданский фунт стерлингов и покатил дальше.

— А что там за местность? — поинтересовался я, как человек, неравнодушный к красотам природы.

— Местность — лучше не надо, — ответил Тэнди. — Сразу видно было, что правильно еду — все меньше этих пустынь, и растительность все богаче, пышнее, в самый раз для тигров. И люди становились все чернее и чернее, как и положено. Меня уже начинала пугать эта пустыня. Конца-краю ей не было. Думал, никогда не доберусь до джунглей. Но теперь я успокоился — понял, что все идет как надо.

В Уганде ему стали попадаться белые поселенцы, у которых были ранчо и фермы в широкой саванне. Они встречали его приветливо, помогали ему кормить и поить тигра и давали необходимые дорожные наставления; но его рассказ о том, что он везет тигра в Элизабетвильский зоопарк, очевидно, не мог не показаться подозрительным.

Именно в это время главное командование в Каире стало получать запросы с мест о рядовом британской армии, путешествующем по Центральной Африке с тигром в кузове грузовика. Запросы эти не были приняты всерьез, и только месяц спустя, когда Тэнди отдался в руки властям, там раскачались проверить хотя бы его показания.

Белые поселенцы задавали ему слишком много вопросов, и он стал их сторониться. Его по-прежнему удивляло, с каким интересом местные жители относятся к тигру (с чего бы это, думал он, разве в Уганде не полным-полно тигров?), но он боялся вызвать подозрения вопросами, ответы на которые ему полагалось знать самому. Задай он эти вопросы, ему, вероятно, гораздо раньше стало бы известно то, что я открыл ему много месяцев спустя; хотя что бы он тогда стал делать, трудно сказать.

Он уже проехал Уганду и пересек границу Конго, и на горизонте перед ним чернели леса, которые и были целью его путешествия. Он объезжал далеко стороной всякие признаки цивилизации. Местность была плодородная, обильно увлажненная, и Тэнди доставал в деревнях вдоволь бананов и муки, а тигр доедал последний десяток банок тушенки. Бензин тоже подходил к концу, но теперь, в виду черной стены джунглей, Тэнди совсем успокоился и, видимо, ничуть не тревожился о том, каким образом ему самому придется оттуда выбраться. Наконец через какое-то время он выехал на опушку тропического леса. Однако тут он еще тигра не выпустил. Он завел свой грузовик на целую милю в густые зеленые заросли и только тогда решил, что настал момент распахнуть дверцы клетки. Он остановился на полянке, куда лучи солнца все-таки пробивались сквозь пышную листву, и обошел грузовик, чтобы бросить прощальный взгляд на своего тигра. Зверь, по его словам, был охвачен беспокойством, метался по клетке, нюхал воздух, словно растревоженный незнакомыми запахами, царапал когтями деревянные прутья.

— Видно, почуял родные места, — говорил мне Тэнди. — Я не хотел и минуты лишней его задержать, только поглядел на него и говорю: «Ну вот ты и дома, старина тигр, приехали мы с тобой. Прощай», — открыл я ему дверь клетки, а сам прыг на шоферское сиденье. Слышу, он соскочил на землю. Обернулся, вижу, стоит на поляне, залитый солнцем. Картина! В жизни я такой красотищи не видел — чистое золото и чернь, как ночь, а кругом все эти огромные деревья, листья, будто веера, цветы с тарелку величиной. «Прощай, старик!» — кричу, а ему и дела мало. Вдруг тряхнул головой, хвостом хлестнул и стрелой сверкнул в заросли. Только его и видели. А я остался. Что дальше делать, не знаю. Доехал до ближайшей фермы, ну и объявился им. Мне было все равно. Без тигра стало так пусто, я и не думал о том, что со мною сделают. Этот тип на ферме телеграфировал в Хартум, а они передали указание, чтобы я ехал обратно — ну, я и поехал, как послушная овечка. Мне теперь было все равно. Я привез тигра в родные края, это главное, а на остальное наплевать.