Т. Корагессан Бойл: Мексика

– Чтоб вас, – тихо бормотал он. – Мать вашу…

В какой-то момент Лестер огляделся и обнаружил, что находится как раз напротив вчерашнего ресторанчика. Конечно, вон он, устроился среди деревьев, а его фонари отражаются в воде лагуны. Бар, который Лестер обнаружил только сейчас, был залит мягким светом; в нем были люди – еще бы, время коктейлей. Внезапно он почувствовал все крепнущую и совершенно необоснованную уверенность, что Джина тоже там – сидит, склонив над столом темноволосую голову. Лестер поддался идее и зашлепал прямо по грязной вонючей воде, в чем был – в сандалиях и шортах. Затем он поднялся на три ступеньки и по поскрипывающему дощатому полу двинулся к бару.

За столом действительно сидела женщина, но не Джина, а какая-то мексиканка. Скорее всего, хозяйка заведения – она делала записи в бухгалтерской книге. На мгновение подняв голову, женщина посмотрела куда-то сквозь Лестера и продолжила свое занятие. В баре сидели трое мужчин – нечто вроде местной полиции – в черных брюках и рубашках, на одном из них красовались огромные темные очки, хотя в это время суток в них не было никакой практической нужды. Охранники порядка не обратили на Лестера, никакого внимания, продолжая курить и спокойно переговариваться тихими голосами. На стойке перед ними стоял пол-литровый графин текилы, тарелки и три стакана серебристой жидкости. Лестер подозвал бармена.

– Маргариту, – заказал он. – С hielo.

Он потягивал коктейль, теперь уже совершенно пьяный, но у него была на то причина. Две причины. Даже три. Во-первых, его терзала жуткая боль – физическая боль, – а во-вторых, он был в отпуске. И когда же как не в отпуске человек имеет право нажраться как свинья, а? А в третьих – Джина. Все шло так хорошо, и на тебе. «Криминальные элементы». С ленивым любопытством бросив беглый взгляд на полицейских, Лестер раздраженно отвел глаза: где их носило, когда они действительно были нужны?

И тут он заметил то, от чего сердце у него пустилось вскачь: ботинки. На парнях были ботинки с острыми, украшенными серебристыми нашлепками носами. Кроме них в Пуэрто-Эскоидидо никто ботинок не носил. Жители едва ли могли позволить себе сандалии – это были рыбаки, зарабатывающие на жизнь крючком и десятиметровой леской, намотанной на двухлитровую пластиковую бутылку из-под пепси; горничные и торговцы мелочовкой, измотанные грязные крестьяне с холмов. Ботинки? Для них это почти то же самое, что пиджаки от Армани, шелковые рубашки и боксерские трусы с монограммой. Догадка обрушилась на него как удар. Нужно найти Джину.

Смеркалось, повсюду сновали дети, рыскали собаки, то и дело попискивали летучие мыши, а вдоль берега по грудь в воде стояли рыбаки. Под слепыми ударами его ног веером разлетался песок. Ровный бег алкоголя в венах придал ему бодрости и сил – он уже совсем не чувствовал боли, хотя н прекрасно понимал, что вскоре будет просто необходимо что-нибудь съесть и привести себя в порядок, особенно, если ему предстоит встреча с Джиной. Было жарко, тело Лестера горело, а все вокруг: и пальмы, и палапа, и прибрежные камни – казалось, поросло шерстью. Или пухом. Да, персиковым пушком.

Тут-то он и оступился, угодив ногой в ямку, и грузно рухнул на правый бок, пропахав лицом глубокую борозду в рыхлом песке. Его заплывший глаз, влажный от выделений, покрылся тонким слоем мелких белых песчинок. Лестер перекатился на спину и какое-то время лежал и смеялся своим мыслям. «Криминальные элементы, – подумал он, не замечая, что говорит вслух, а вокруг сгрудились люди. – Ну-ну, конечно, а я – папа римский».

Когда Лестер наконец добрался до отеля, он заколебался. Замерев посередине патио, в приглушенном вечернем свете фонарей он казался статуей, воздвигнутой в честь перепившего туриста С одной стороны, Лестеру не терпелось поскорее подняться в номер, смыть с себя соль и песок, сделать что-нибудь с волосами и выудить из сумки рубашку, с другой – его не менее сильно тянуло нырнуть на секундочку – только на секундочку – в бар и посмотреть, нет ли там Джины. А впрочем, зачем мучиться? Туда он и направился, громыхая ногами по ступеням и сверкая песком на коже, словно обвалянный в сахаре леденец.

Вот. Официантка была на месте. Она окинула его странным взглядом – смесь ужаса и ожидания, посетители, склонив головы, трудились над тарелками и бокалами, воздух был густой и плотный, словно вода Бармен пристально взглянул на Лестера, а тот, с тайной надеждой, кренясь и покачиваясь, продвигался через веранду.