Т. Корагессан Бойл: Мексика

Добравшись до ресторанчика – открытой площадки у глубокой лагуны, откуда сильно несло водорослями и гнилью, Лестер понемногу расслабился. На столах белели аккуратные скатерти, внимательный и серьезный официант с невозмутимым спокойствием воспринял искалеченный испанский нового посетителя. Появились заказанные коктейли. Лестер снова почувствовал себя в родной стихии.

– Ну, – сказал он, облокотившись о стол и придав голосу. максимальную непринужденность, в то время как Джина выдавливала в бокал дольку лимона и небрежно покачивала босоножкой, болтающейся на кончиках пальцев стройной гладкой ноги, – ты ведь не замужем, да? То есть, я не вижу у тебя ни обручального кольца, ни чего-нибудь такого…

Джина слегка ссутулилась, сделала первый глоток – они оба пили Маргариту – и перевела взгляд вдаль на темный пляж.

– Я была замужем за полным идиотом, – начала она. – . Но это было очень давно. Мой менеджер, Джерри О'Коннел – он ирландец, у нас с ним кое-что было, но с этим тоже покончено. Так что, в общем, нет, – она пристально посмотрела на Лестера. – А ты?

Он сказал, что вдовец, и увидел, что ее взгляд стал внимательнее. Женщинам нравилось слышать такие вещи – это приводило в движение загадочные маленькие колесики и шестеренки в их душах, поскольку становилось ясно, что он не какой-то там подпорченный товар, а в отличие от остальных вшивающихся здесь кретинов с волосатой грудью, жертва трагической, поистине трагической судьбы. Джина спросила, как это случилось – странная смесь сочувствия и болезненного любопытства, и он рассказал ей о подростке в Suburban'e, о влажной мостовой и о том, что студенты-добровольцы не должны были ходить поодиночке. Но Эйприл сразу же махнула на это правило рукой, желая поставить исключительно чистый психологический эксперимент. Что ж, так или иначе ей это удалось. Дойдя в своем рассказе до горькой иронии финала, Лестер почувствовал, как у него сдавило горло, да тут еще и все эти выпитые коктейли и доносящая от лагуны вонь – в общем, он едва не сорвался.

– Меня не было с ней, – пробормотал он. – Вот, что важно. Меня там не было…

Джина коснулась его руки…:

– Ты действительно ее любил.

– Да, – ответил Лестер. – Любил.

Он любил ее, но теперь уже с трудом мог представить себе Эйприл – ее образ расплывался в сознании, словно сдуваемый упрямым ветром.

Они выпили еще по коктейлю, потом заказали ужин – передышка после его печального повествования. И Джина поведала ему свою грустную историю: мать-алкоголичка, погибший от выстрела в упор брат, которого по ошибке приняли за члена какой-то банды, ее спортивные успехи в школе, и как она не знала, куда ей с этим податься, два года в колледже и устройство на работу, от которой тупели и затягивались паутиной мозги – все до тех пор, пока О'Коннел не вытащил ее из безвестности и не сделал из нее боксера.

– Я хочу быть лучшей, – заявила она. – Первым номером. На меньшее я не согласна.

– Ты красивая, – сказал Лестер.

Она посмотрела на него. Ее бокал был почти пуст.

– Я знаю.

К тому моменту, как они закончили ужин и выпили еще по паре коктейлей, Лестер снова начал ощущать себя непобедимым и почти всемогущим. Была уже четверть двенадцатого, и их заботливый официант хотел отправиться домой. Лестер тоже был вовсе не против вернуться к себе – ему не терпелось завести Джину в своей номер и не оставить на ней неизведанных мест. Он поднялся на ноги и бросил деньги на скатерть.

– Может, пойдем? – слова забавно ударялись в небо.

Джина неуверенно встала со стула и, опираясь о Лестера, застегнула правую босоножку.

– Наверное, нужно поймать такси? – спросила она.

– Такси? Но нам же всего лишь нужно пройтись по пляжу?

Она задрала голову и посмотрела на него снизу вверх – по сравнению с его ростом и мощью Джина казалась маленькой, как ребенок.

– Разве ты не видел записку у себя в номере? На двери в ванную? Знаешь, она так забавно написана, но все равно, возможно, это и правда.

. – Записка? Что за записка?

Джина нырнула в сумочку и, порывшись, извлекла из нее сложенный листочек бумаги.

– Вот. Я ее даже переписала – она такая милая: «Администрация с прискорбием извещает, что в ночное время зона пляжа является небезопасной по причине наличия неких криминальных элементов, с которыми местные власти, к сожалению, справиться не в состоянии и настоятельно рекомендует постояльцам при возвращении из города брать такси».

– Ты что, смеешься? Криминальные элементы? Да это же сонная деревушка в богом забытом глухом углу. Чтобы тут появились криминальные элементы, нужно хотя бы попытаться найти какие-нибудь злачные места. А кроме того, кроме того… – но тут он отстал от поезда своих мыслей, – кроме того…