Донна Олвард - Любовный компромисс

– Приготовила тебе чай, – сказала Шелли, выходя из кухни. Как и Тори, она была в новой пижаме. В семье давно стало традицией дарить друг другу на Рождество красивые пижамы.

– Уже открыла свои подарки? – спросила она, усаживаясь рядом.

– Ждала тебя.

– Постой, сначала включу музыку и зажгу огоньки на елке.

Под рождественские хоралы они открывали пакеты, охая и ахая над любимыми брендами шоколада, чая, косметики. Тори пришла в восторг от теплого детского одеяльца из мягкой пряжи.

– Я много лет не вязала, – улыбнулась Шелли, – но решила, что сейчас прекрасный повод снова взять спицы. Тебе нравится?

– Конечно. А главное, малышу понравится, ведь это подарок бабушки.

Наконец Шелли открыла последний пакет и достала елочное украшение – стеклянный шар с золотой надписью «Бабушка».

– Где ты нашла это чудо?

– В маленькой лавочке в Нью‑Йорке.

По правде говоря, еще одно такое украшение лежало у Тори в ящике стола. Оно было куплено для Джереми, но Тори не успела подарить ему. Теперь оно напоминало о счастливом дне, когда они с Джереми были вместе и спали в одной кровати.

– С тобой все в порядке?

– Все отлично, – постаралась улыбнуться Тори. Она положила руку на живот. – Оба в порядке, только очень голодны.

Мать с дочерью направлялись в кухню, когда в дверь постучали.

– Ты кого‑то ждешь? – спросила Тори, выглядывая в прихожую. – Кто там?

– Это я, – сказал Джереми, появляясь на пороге.

Тори не ожидала, что будет так счастлива увидеть его рождественским утром в Новой Шотландии, в доме матери.

– Привет. – Все, что она могла сказать, стоя перед ним в пижаме, тапках на босу ногу, с растрепанными волосами.

– С Рождеством!

Наступила неловкая пауза. Шелли ушла в кухню со словами:

– Сейчас приготовлю завтрак.

Несколько минут Тори и Джереми молча смотрели друг на друга.

– Ты замечательно выглядишь, – произнес Джереми так нежно, что Тори готова была расплакаться.

– Что ты здесь делаешь?

– Приехал просить прощения, – сказал Джереми, стоя на коврике у двери.

Тори вышла в прихожую, чтобы остаться с ним с глазу на глаз. Она усмехнулась, слыша, как ее Шелли демонстративно гремит сковородками у плиты.

– Ты похожа на мать. Она так же хмурится. Велела мне все сделать правильно на сей раз.

– Мама за словом в карман не лезет, – покраснела Тори.

– Как и ее дочь. Думаю, вы обе правы.

Тори боялась надеяться, но Рождество сулит чудеса. Взгляд серых глаз Джереми был прикован к ней. Он посмотрел на ее живот.

– Хорошо себя чувствуешь?

– Мы оба в порядке. Малыш все время двигается.

– Это хорошо, – кивнул Джереми. Он глубоко вздохнул и расправил плечи. – Тори, я навестил мать, и сказал ей то, что должен был сказать тем вечером. Я признался, что люблю тебя и ребенка и хочу быть рядом с вами. Мне очень стыдно перед тобой. В том доме меня наказывали за любое проявление эмоций. Ты изменила меня, позволив быть самим собой, но вместо того, чтобы принять этот дар, я обидел тебя. Прости.

Некоторое время Тори растерянно молчала, не зная, что сказать. Всей душой она хотела верить Джереми. Она много размышляла над тем, что произошло. Конечно, он очень обидел ее. Джереми так и не признался в любви, но пытался объясниться, а она не позволила. Как и Джереми, она была напугана и предпочла сбежать.

– Ты любишь меня? – спросила Тори. – И ребенка?

– Люблю малыша с той минуты, когда увидел его на карте ультразвука. Думаю, что давно полюбил тебя, Тори. Твой дом здесь, и друзья, и любимая работа. Не буду просить тебя бросить все это, если не хочешь.

– Я останусь, а ты?..

– Буду жить в Нью‑Йорке. Договоримся на твоих условиях. Не могу заставить простить или полюбить меня, но знаю, ты будешь прекрасной матерью. Лучшее, что я могу сделать как отец ребенка, – это не мешать твоему счастью.

С трудом сдерживая слезы, Тори уточнила:

– Но ты сказал, что любишь меня.

– Настолько сильно, чтобы позволяю поступать, как захочешь.

– Но если я хочу по‑другому?

– Тогда обними меня, избавь от мучений.

Тори бросилась ему на шею. Джереми нежно обнял ее и ребенка, зажатого между ними.

– Как хорошо, – прошептал он на ухо. – Спасибо, что не прогнала меня.

– В том, что случилось, есть и моя вина, – шмыгнула носом Тори. – Не хотела выглядеть бедной родственницей. Когда ты не заступился за меня… мне захотелось вернуться домой, где все знакомо. Твоя ошибка послужила хорошим поводом, и я сбежала.

– У тебя были все основания, но, дорогая… – его дыхание щекотало ухо, – я не переставал любить тебя, только боялся признаться. Мне казалось, любовь делает меня слабым. – Джереми заглянул ей в глаза. – Я больше так не думаю.