Донна Олвард - Любовный компромисс

Официантка принесла заказ: пиво, виски и ром с колой. Коул одарил ее широкой улыбкой, и девушка отошла, соблазнительно покачивая бедрами.

– Перестань, – пристыдил его Брэнсон, – тебе уже не двадцать пять.

– О чем ты? Я скорее умру, чем перестану замечать хорошеньких женщин.

– Какой смысл, если ты ни с кем не встречаешься, потому что слишком много работаешь.

– Ладно, заканчивайте. Я пришел сюда выпить и расслабиться, – вмешался Джереми.

– Не придумывай. – Коул глотнул рома. – Ты здесь потому, что места не находишь с тех пор, как Тори вернулась в Канаду.

– Согласен. – Джереми поднял кружку с пивом.

– Когда мы навестили тебя в офисе в тот день, ты выглядел счастливым, – заметил Брэнсон. – Она думает, ты притворялся? Манипулировал? А на самом деле?

– Конечно нет. Я хотел, чтобы мы жили вместе, – вскинул голову Джереми. – Но то, что я говорил матери… будто Тори не стоила любви… Мне понятно, почему она разъярилась и уехала.

– Отлично сказано, – салютовал бокалом Коул.

Брэнсон покачал головой:

– Скажи, Джер, когда ты понял, что любишь ее?

За столом воцарилась тишина.

– Послушай, когда я встретил Бекки, то не сразу полюбил ее, – продолжил Брэнсон. – Но я помню один эпизод. Как‑то раз, у меня дома, она посмотрела на меня через плечо и засмеялась. Все, я пропал. Уверен, у тебя тоже был такой момент. Вспомни.

У Джереми перехватило дыхание.

– Мы были на катке. Тори сделала пируэт, повернулась ко мне лицом и взяла за руку. Она казалась такой смешной в нелепой шапочке. У меня в сердце вспыхнула радуга.

– Приятель, вот что я скажу. Ты должен все исправить. У меня не будет второго шанса, потому что Бекки умерла, но Тори жива. Она должна знать о твоих чувствах. Всю оставшуюся жизнь будешь жалеть, если упустишь свой шанс. Тори носит твоего ребенка. Если хочешь вернуть ее и не повторить ошибки отца, ты должен действовать.

– Она не хочет меня видеть…

– Перестань. Сейчас надо забыть о гордости. Возможно, придется просить. Но раз ты любишь ее…

– Люблю. И малыша тоже. Я слышал, как бьется его сердце.

– Тогда борись за нее. Глупость дорого обошлась тебе, а если Тори любит тебя, знай, ты разбил ее сердце.

– Мне больно говорить такое, – вмешался Коул, – но я согласен с Брэном. Мы дружим со школы и видим тебя насквозь. Ты никогда не уподобишься отцу, поэтому перестань вести себя, как он. Каждый раз, возвращаясь в дом родителей, ты… теряешь контроль. Твоя мать как хочет вертит тобой. Ты же взрослый мужик.

– Именно так сказала Тори, – непроизвольно хмыкнул Джереми.

– Короче говоря, перестань хныкать и поезжай к Тори. Скажи ей о своих чувствах. Иногда быть мужчиной не значит проявлять силу, но иметь мужество открыть сердце, – заявил Брэнсон.

– Согласен, но как это сделать?

– Думаю, стоит объясниться и, если надо, умолять о прощении, – высказался Коул.

– Ты прав, семья очень много значит для Тори. Она обожает мать и скучает по отцу – он умер года два назад. А я чувствую себя чудовищем, неспособным на родственные чувства…

– Эй, – остановил его Брэнсон. – Семья больше, чем генетика. Мы узнали это в Меррике.

– Выпьем за дружбу, – подхватил Коул, и они сдвинули бокалы.

– Вы правы. Я считаю вас братьями.

– Вот поэтому мы имеем право вмешаться, когда ты ведешь себя как идиот. Возьми себя в руки и придумай, как вернуть Тори. Рождество – самое подходящее время для этого.

Джереми воспрял духом. По крайней мере, стоит попробовать. Последние несколько дней он чувствовал себя несчастным, квартира казалась пустой и холодной, ему не удавалось сосредоточиться. Глядя на ультразвуковую карту, он думал о том, что по глупости потерял лучшее, что было в его жизни.

Пока Брэнсон и Коул обсуждали меню, Джереми уже обдумывал план действий.

Наступило утро Рождества. Накануне выпал свежий снег, и природа сияла яркой белизной под безоблачным небом. Тори ночевала у матери, намереваясь ехать в Сэндпайпер позже. Работы на курорте было немного, и в гостинице дежурили всего несколько человек. Тем не менее Тори организовала для персонала праздничный бранч в полдень, и даже добавила в меню фруктовый салат, который заранее сама приготовила.

Часы пробили восемь. Тори сидела за столом в маминой гостиной, рассматривала подарочные пакеты, разложенные возле наряженной елки, и размышляла о том, что у нее счастливая судьба. Она здорова и здоров ее малыш, у нее любимая работа и заботливая, любящая мать. Однако праздничное настроение омрачали неотвязные мысли об отце ребенка.