Марина Буторина - Патефон [СИ]

Он заставит ее выслушать себя, он будет клясться, умолять, если надо, он встанет перед ней на колени, лишь бы она его простила и дала еще один шанс. Бен уже не боится остаться с ней, если она его примет, но…

Но…

Что изменится?

Он не решает проблему — он просто закрывает на нее глаза.

Рассвет встречает его в воздухе, прогоняя слепящими лучами мрак из мыслей и туман из головы.

Не все еще потеряно для него.

Мусор из мансарды она вымела-вынесла, оставив от прежней себя лишь искалеченный, немой патефон.

Один день плавно сменяется другим, будто сопровождаемый мелодичной игрой клавиш или гитарным перебором — меланхоличной, но не тоскливой мелодией.

В ноябре в воздухе кружат редкие снежинки, оседая влагой на тротуарах, дорогах и крышах, на шапках и воротниках. Зимний воздух торопится выстудить дома, борясь с жаром обогревателей. Простуды обходят Рей стороной, и она бесстрашно начинает каждое утро с открытым окном, правда, кутаясь в махровый халат и греясь какао вместо чая.

Однажды утром ее сердце екает, потому что створка окна в соседней высотке — того самого, на четвертом этаже, куда она все равно продолжает смотреть, — она открывается. Молодой рыжеволосый мужчина крутит головой по сторонам, высовывает руку, будто пытается понять, так ли холодно на улице, как передает прогноз погоды, потом ежится, хмурясь на хмурое небо.

В какой-то момент он замечает ее, щурит глаза и осуждающе качает головой: мол, застудишься же, умалишенная. Но Рей смеется в ответ и поднимает в приветствии свою кружку. Парень крутит пальцем у виска, хоть и одаривает ее усмешкой.

Его зовут Хакс.

— Я не понимаю, зачем ты собираешься к нему ехать? Дело улажено.

— Я поеду, — только и повторяет он упрямо. — Я должен поговорить с Митакой.

— Бен, не обостряй!

— Это только мое дело! — огрызается он и кладет трубку.

Последние слова были сказаны особенно жестко, но не для нее, а для себя самого.

Первое письмо приходит в конце ноября. Рей долго крутит в руках конверт, стоя прямо у почтовых ящиков. А потом, не удержавшись, тут же вскрывает его.

«Рей.

Не знаю, зачем я это пишу и на что надеюсь. Наверное, не хочу, чтобы ты меня ненавидела. Прости за то, что потерял над собой контроль. Я не хотел, чтобы ты это видела. Мне жаль. Мне действительно очень жаль.

Я буду рад узнать, как ты. Если, конечно, ты захочешь мне об этом написать.

Рей жадно смотрит на немногочисленные строчки. К горлу подступают рыдания, но она не дает им волю. Она несколько раз перечитывает написанное. В голове письмо говорит голосом Бена — его тембр и интонации до сих пор свежи в памяти.

Забывшись воспоминаниями, Рей не сразу замечает, что в конверте есть еще кое-что. Это чек. Она не смотрит на сумму, ее взгляд прикован только к имени отправителя.

Мимо проходит кто-то из соседей, приводя ее в чувство. Закусив губу, она медленно разрывает бумагу. Без остервенения и истерики. Он поступил верно, просто ей это не нужно.

Измельчив и скинув чек в мусорку, Рей поднимается к себе с его письмом, которое пристраивает на самом видном месте, рядом с оставленными ей на память письменными принадлежностями и блокнотом. Она еще не знает, решится ли ответить, но подумать об этом ей придется позже.

Сегодня она ждет гостей.

В декабре дует сухой холодный ветер. Снег так и не ложился, даже не падал. Бесснежная зима отчего-то ощущается гораздо холоднее.

Он рад, что прописанная терапия обходится без таблеток. Этого он боялся больше, чем признавался даже сам себе.

Найденный им психолог не похож на того, прошлого. Говорить с ним о себе тяжело, но все же Бену удается приноровиться к четвертому сеансу. Еще тяжелее — говорить о том, в чем он никогда и никому не смел признаться. Все равно что заглядывать в чулан, куда сваливал всю жизнь мусор и хлам вперемешку с костями своих многочисленных скелетов.

Но заглянуть туда — оказалось полдела. Ему вручили мусорные пакеты, и теперь он должен вычистить ее.

По совету психолога он переводится на удаленную работу.

Это временно, Бен понимает, но этому он все равно противится больше всего, даже больше, чем групповой терапии. Ему кажется, что это вновь смахивает на бегство — тактику, к которой он не намерен больше прибегать. Но психолог уверяет его, что это вынужденный шаг назад. Тот, что позволит сделать два шага вперед. И Бен доверяется мнению профессионала.