Аристарх Ромашин - Пелагея

«Может, они без тебя справятся? – надеялась Пелагея, которая полюбила принца всем сердцем. – Если с тобой что-нибудь случится, я этого не переживу».

«Я ведь будущий король, – говорил принц, – для короля его собственная жизнь не имеет значения. Главное это жизнь подданных. Их безопасность. Не волнуйся. Нам помогут союзники. Я вернусь. Обещаю!»

Пелагее ничего не оставалось, как согласиться. Она подарила ему золотую ленту, чтобы он всё время помнил о своём обещании.

Благодаря усилиям ведьмы союзники так и не подоспели. Принц не вернулся. Он героически погиб в бою.

Пелагея долго горевала. Горевал и её отец. Но вот король принял решение устроить поединок, в котором выявится самый лучший из лучших принцев. Наградой будет принцесса, если конечно, избранник согласится с условием, что никогда не увидит лица своей будущей жены. Разве что только на портретах.

Принцесса была против. Её сердце принадлежало погибшему восточному принцу. Но отец был непреклонен. И тогда снова вмешалась ведьма. Она поманила племянницу и рассказала ей, как Пелагея сможет вновь встретиться со своим любимым.

«Есть одно место, там бурлит омолаживающая вода, которая не даст тебе состариться, избавит от чувства голода, укрепит тело».

«Но как мне это поможет встретить любимого?» – не могла понять принцесса.

«Пройдут года. Твой принц родится снова, возмужает, и судьба его рано или поздно приведёт к тебе. Вот тогда вы и сможете быть вместе. А узнаешь его ты по тому, что он, завидев тебя, не упадёт без чувств. Только выходить из пещеры ты сможешь каждые сорок лет только на три дня и в определённое время. Но ты не волнуйся, я позабочусь, чтобы пещера была достойна принцессы».

Затуманенные любовью сердце и разум вынудили принцессу согласиться. А ведьма ликовала, так как добилась того, что король лишился возможности видеть дочь не только будучи живым, но и после смерти, так как с тех пор Пелагея стала бессмертной.

После того как дочь пропала, король слёг. Спокойствие и рассудительность покинули его. Вскоре он умер. Пролетали дни, месяцы, годы, века. И каждый раз, когда судьба хотела свести принца и принцессу, ведьма препятствовала их встрече. И тогда вмешался, – баба Валя подняла указательный палец вверх, – сам Великий Маг. Как всегда, в образе отшельника с белой бородой. Он лишил силы и бессмертия ведьму, и та превратилась в прах на глазах Пелагеи. Великий Маг вручил принцессе зелье, которое помогло бы принцу частично вспомнить, кто он.

«Только не рассказывай ему всю правду. Принцу предстоит сделать выбор и простить ведьму. Только так у неё появится возможность очистить себя и начать сначала. Прости и ты её».

В комнате наступила долгая и томительная тишина.

Я, переживая, что старушка, рассказав историю, на радостях отдала Богу душу, прокашлялся.

– Спасибо, баба Валя! Очень интересная история, а главное своевременная.

– Не за что, дорогой, расскажи её всему свету, – сказала она.

Я пообещал, что так и поступлю.

Как только я оказался дома, то первым делом бросился к ноутбуку и принялся записывать рассказ старушки. Так вот почему я тогда не чувствовал голод, исчезли седые волосы и разгладились морщины. Это влияние омолаживающей воды. И моя догадка о том, что я был принцем, а Пелагея принцессой оказалась верной.

Закончив записывать последнее предложение, я замер. Сердце сжалось. Неприятная мысль, словно острие ножа, больно пронзила голову.

Неужели моя мама и есть та самая ведьма?

Я вспомнил слова матери: « Прости меня, я думала, что все предусмотрела. Я радовалась тому, что смогла вас разлучить » и « Никто не сравнится с Великим Магом. Я предусмотрела всё, кроме одного: что когда-нибудь стану твоей матерью ».

Потом принялся перечитывать рассказ бабы Вали. Остановился на словах отшельника: « Принцу предстоит сделать выбор и простить ведьму ».

Резко вскочив, я стал нервно шагать по гостиной.

Как любящий сын, я не мог принять мысль, что мама и есть та ведьма. Я помню каждый её поцелуй. Помню, какой она была заботливой, как ухаживала за мной каждый раз, когда я лежал с высокой температурой. Помню, что её материнской любви хватало и на Михаила. Нет! Она не ведьма!

Но писатель во мне отвечал сыну: «В этой жизни да. Она была любящей и заботливой матерью, но в прошлой жизни твоя мама вполне могла быть той самой ведьмой».

Я, чтобы успокоится и привести мысли в порядок, сел в кресло-качалку, закрыл глаза.