Элла Хэйс - Замуж со второй попытки

— Значит, собираешься провести всю свою жизнь в трауре? Думаешь, Дункан хотел бы этого для тебя? Или, полагаешь, этого хочет Эмма?

Кормак продолжал смотреть на воду.

— Можешь прятаться за своим молчанием, если желаешь, но ты должен понимать: пока ты цепляешься за свое горе, твоя семья тоже скорбит.

Он поднял голову.

— Они тоже потеряли тебя в тот день и хотят, чтобы ты вернулся. — Глаза Миллы блестели от слез. — Я знаю, как тяжело, когда погибает тот, кого ты любишь, но, думаю, еще труднее наблюдать за любимым человеком, который медленно умирает, потому что разучился жить. — Милла вытерла слезы тонкими пальцами. — Эмма придет на свадьбу, и я думаю, ты напуган этим. Я ничего о ней не знаю, но если у нее хватает смелости на то, чтобы снова увидеть мир, она будет рада, если и ты поступишь так же.

Кормаку хотелось, чтобы Милла замолчала. Ее слова выворачивали его наизнанку, крадя воздух из его легких. Слезы наполнили его глаза. Он хотел ответить, но не мог вымолвить ни слова.

Милла поднялась на ноги.

— Я люблю тебя, Кор, но утром я уеду, потому что не могу соревноваться с памятью о Дункане и мне слишком больно пытаться это сделать. Сегодня днем я закончила картину для Рози. Я оставлю ее в коттедже. Завтра краска уже высохнет. До свидания, Кормак.

Милла отвернулась и пошагала прочь, пока ее фигуру не скрыла темнота.

После того как она ушла, Кормак все продолжал сидеть, глядя, как последние лучи солнца гаснут у самого горизонта. Он размышлял о том, что Милла, придя сюда, ничего не просила для себя, а заговорила с ним от имени его семьи, пытаясь помочь ему увидеть смысл жизни, — и она была права во всем.

Кормак закрыл глаза. Каким же он был идиотом! Если бы он сразу объяснил ей, почему новость о том, что Эмма придет на свадьбу, повергла его в замешательство, Милла поняла бы. Вместо этого он пытался изгнать ее, но она все равно пришла сюда, чтобы поговорить с ним.

В сердце Кормака вспыхнула искра надежды, и он вдруг удивился тому, что продолжает сидеть.

Кормак вскочил на ноги. Милла сказала, что уезжает завтра, а это значит, что этим вечером она еще будет здесь.

И он побежал со всех ног.

Войдя в отведенную ей комнату, Милла включила настенное бра. Затем она положила на пол туфли, сняла платье Рози, повесила его на вешалку, надела халат и села на край кровати, ожидая, когда появятся слезы.

Милла знала, что Кормак солгал ей о том, почему не хочет, чтобы она приходила на свадьбу. На вечеринке, когда Милла наконец смогла избавиться от надоедливого Коннора, Рози отвела ее в сторону и рассказала, как беспокоится о Кормаке и как отчаянно хочет, чтобы ее брат стал таким, каким был когда‑то. В этот момент Милла и решила пойти поговорить с ним.

Она так старалась достучаться до него, но потерпела неудачу.

Завтра рано утром она поедет в коттедж, соберет вещи и вернется в Лондон, потому что никогда не найдет в себе силы снова увидеть Кормака. Ведь он не протянул руку, чтобы остановить ее. Он позволил ей уйти.

Милла почувствовала, что по щеке скатилась слеза, и вытерла ее тыльной стороной ладони. Ей будет трудно уехать из Стратбурна. Она полюбила это место.

Милла вздрогнула, услышав тихий стук. Она подошла к двери и открыла ее, ожидая увидеть Рози, но в коридоре стоял Кормак. Узел его галстука был ослаблен, верхняя пуговица на рубашке расстегнута. Он неровно дышал, словно только что пробежал длинную дистанцию.

Сердце Миллы екнуло в груди.

— Я увидел свет в твоем окне. Можно войти?

Она облизнула губы, медленно кивнула и отступила, впуская Кормака в комнату.

Войдя, он повернулся к Милле.

— Прости меня.

— Ты просишь прощения? — прошептала она.

Он осторожно шагнул к ней.

— Я мог бы сказать намного больше, и с радостью это сделаю, если ты дашь мне на это время. Просто я подумал, что это все можно вложить в просьбу о прощении.

Милла улыбнулась, в ее сердце зародилась надежда.

— Это хорошее начало, и я готова выслушать все остальное прямо сейчас.

Кормак подошел ближе, и она почувствовала то смятение чувств, которое всегда охватывало Миллу, когда он был рядом.

— У меня в голове полная сумятица, и, вероятно, у меня не получится изложить свои мысли складно, но то, что ты сказала на пристани… Ты была права.

Он на мгновение закрыл глаза и покачал головой.

— Я думал, что если стану снова жить полной жизнью, это будет все равно, что забыть Дункана, предать его. Я не хотел, чтобы Эмма увидела, придя завтра на свадьбу, каким счастливым ты меня делаешь, как нам хорошо вместе. Не хотел, чтобы она считала, что я оставил ее один на один с ее горем. Но ты заставила меня понять, что так дальше продолжаться не может. Я тонул так долго, что даже не чувствовал, что тону. — Кормак коснулся ее лица, и от тепла его пальцев у Миллы закружилась голова. — Ты бросила мне спасательный круг, вытащила меня обратно на поверхность, хотя я все время отбивался от тебя. Но теперь, когда я выплыл, я не хочу снова тонуть. Знаю, это будет нелегко, но ты мне нужна, Милла. Ты поможешь мне держаться на плаву?