Дженис Спрингер - Раскрой мне объятия

Все хлопоты, связанные со свадьбой, были улажены. Конечно, оставались кое-какие мелочи, которые неожиданно выплывали откуда ни возьмись. Однако Нэнси была последним человеком, который волновался бы по этому поводу.

Несмотря на довольно гнетущую обстановку, причину которой не знали ни Джеймс, ни Иона, ни Генри Стронг, ужин прошел в оживленных разговорах. Все пытались быть веселыми. Однако от всевидящего ока Раймоны ничто не могло укрыться.

– Что-то вы все какие-то нервные сегодня, – сказала она. – В воздухе висит такое напряжение, что этот самый воздух стал густым, как туман. Что это с вами?

– Так всегда бывает в домах, где дочерей выдают замуж, – сказал Джеймс.

– Дочь, – поправила его Ариэль. – Ты выдаешь одну дочь.

– В этом никто не виноват, – возразил Джеймс, подмигнув ей. – Кроме одной молодой особы, которая…

– Давайте перейдем в гостиную, – прервала его Нэнси. – Вроде бы все уже закончили ужинать.

– У меня дико болит голова, – пожаловалась Ариэль. – Так что извините.

– Нет, Ариэль! – почти закричала Нэнси, и все удивленно воззрились на нее. Нэнси опомнилась: – Мне нужно кое-что сказать вам. Вам всем. Пожалуйста, останься, Ариэль.

– Хорошо, – медленно произнесла Ариэль. – Я так и так осталась бы. Мне тоже есть что вам сказать.

– Итак, милые мои дочери, – сказал Джеймс, когда все перешли в гостиную и расселись кто где, – что же вы хотите нам сказать? Помнится, почти неделю назад Ариэль уже держала слово и…

– Папа! – довольно резко прервала его Ариэль.

– Молчу-молчу! – Джеймс вскинул руки вверх.

В этой позе он выглядел так комично, что даже Иона рассмеялась.

– Кто начнет? – спросила Нэнси.

Она встретилась взглядом с сестрой и вдруг поняла, что та хочет сообщить. Нэнси впервые дружелюбно улыбнулась ей, и неожиданно Ариэль ответила ей тем же. Обе без слов поняли друг друга. Возможно, интуицией, которая не поддается логике, но поняли. И обе почувствовали, что теперь они больше не соперницы. Раньше у них не было ни одной сходной черты, а теперь есть: любовь. Они любят.

– Может быть, ты начнешь? – предложила Нэнси сестре.

– Давай лучше ты. – Ариэль усмехнулась. Ей нелегко давалось даже такое подобие улыбки, но и этого уже было много. – Как совершенно справедливо заметил папа, я блистала с речью совсем недавно. Так что сегодня ты первая.

Нэнси обвела взглядом присутствующих. Вот они, люди, которых она любит. Здесь, вместе, рядом с ней.

Мама, которая всегда придет ей на помощь.

Папа, которого она не так давно обрела.

Генри, ставший ей почти вторым отцом.

Фред… И все-таки она любила его. Скорее как друга, но он ей очень дорог, и она хочет, чтобы Фред был счастлив. Как сейчас счастлива она.

Раймона. Что бы она без нее делала? Если Генри можно назвать вторым отцом, то Раймону вполне можно окрестить второй матерью.

Ариэль… Да, она любит даже Ариэль.

В любом случае, Нэнси никогда не понимала, как можно враждовать с собственной сестрой. А теперь она знает, что вражда закончена. И Ариэль знает. Быть может, они смогут подружиться.

Будем дружить семьями, мелькнуло в голове у Нэнси, и она чуть не расхохоталась от этой мысли.

И последний, кого коснулся ее взгляд, был конечно же Брайан.

Как я люблю тебя, милый, с нежностью подумала Нэнси. Меня просто переполняет любовь к тебе. Я не знала раньше, что можно быть такой счастливой.

Такой счастливой, что даже больно. Каждый раз, когда ты, Брайан, говоришь, что любишь меня, я чувствую боль. Сладкую боль. Я готова испытывать ее вечно. Она не приносит мне горе. Она – часть моего счастья.

Я люблю!

Я люблю тебя, Брайан!

– Я люблю тебя!!!

Нэнси и не заметила, что сказала последнюю фразу вслух.

Все в изумлении уставились на нее.

По мнению Джеймса и Ионы, этот возглас должен был быть адресован Фреду. Однако Нэнси смотрела на Брайана. Да еще с таким чувством, что сомневаться не приходилось.

Три слова «я тебя люблю» предназначались именно Брайану.

– Я чего-то не понимаю, – сказал Джеймс тихо, когда вновь обрел дар речи.

Ариэль залилась смехом. Для нее все происходило впервые. Даже смеялась искренне, от души она в первый раз с того времени, как ей показалось, что она больше не ребенок и следует вести себя соответственно новому статусу. Теперь Ариэль понимала, как глупо быть неестественной.

Раймона и Генри переглянулись и обменялись понимающими полуулыбками. Пожалуй, только эти двое из всех представителей старшего поколения сразу поняли, что происходит. А возможно, что и давно уже догадывались.