Мари Феррарелла - Это наш ребенок!

Да, подумала Шейла, должно быть, такой она выглядит со стороны.

— Только когда рожаю. — Она не собиралась извиняться, но в глазах появилось виноватое выражение. — Послушай, ты не должен возиться со мной. Кто-нибудь из медсестер отвезет меня. Это всего в квартале отсюда.

Шейла вздрогнула и замолчала. Только гордость удержала ее от того, чтобы не скорчиться от боли.

Эта женщина упряма как мул. В другое время он бы нашел ее упрямство стимулирующим, даже забавным. Но не сейчас.

— Позволь мне побаловать себя, Шейла. Я всегда хотел иметь повод промчаться по Ньюпорту.

— Один квартал? Чудесно. Ты собираешься превратить мои роды в автогонки?

Ей хотелось выйти из кабинета уверенно, как всегда, но не получалось. Она едва передвигала ноги, хотя и не желала в этом признаваться.

Слейд добродушно пожал плечами, выводя ее в коридор.

— Все имеют право мечтать.

Медсестер уже не было. Осталась только встревоженная Лайза, желавшая собственными глазами убедиться, что Шейла уйдет домой.

Лайза вскочила, увидев появившуюся Шейлу. Одного взгляда ей было достаточно. О Господи, началось, подумала она.

— Вам нехорошо, доктор?

Бывало и лучше, гораздо лучше, подумала Шейла, взглянув на Слейда, и тяжело вздохнула.

— Вообще-то я рожаю.

Слейд, не останавливаясь, бросил через плечо:

— После того, как мы поженимся.

— Доктор... — Лайза растерянно смотрела им вслед.

— Не волнуйся. Я могу позаботиться о себе. — Шейла имела в виду Слейда, а не свое состояние. — Я уже позвонила в приемный покой. Пожалуйста, сообщи доктору Келли, что он сегодня понадобится.

Лайза кивнула, возвращаясь к своему столу.

— Компетентна даже в родах, — прокомментировал Слейд. — Восхитительно.

— Необходимо, — поправила его Шейла. Лифт был всего в нескольких шагах от ее кабинета. Почему кажется, что так далеко? Шейла подозрительно взглянула на Слейда, когда они добрались до металлических дверей лифта. — Ты случайно не собираешься везти меня в церковь?

Слейд нажал кнопку лифта и не отпускал, пока лифт не прибыл и двери не открылись. Придерживая их, он ввел Шейлу внутрь.

— Нет, но в больнице есть часовня. — Он увидел, как подозрение в ее глазах перерастает в тревогу, и кратко разъяснил: — Я знаю. В прошлом году я брал интервью у больничного священника. Он обычно бывает в больнице во второй половине дня.

Как жаль, что после реконструкции в лифтах убрали металлические поручни. Ей не за что было держаться, кроме Слейда, и в данный момент это не способствовало демонстрации гордости.

— Как удобно.

К счастью, лифт спустился до первого этажа без остановок.

— Ты можешь идти? — спросил Слейд, когда двери снова открылись. Он не хотел оставлять Шейлу одну, пока будет ходить за машиной, которую оставил далеко от входа.

Боль на время отпустила, дав ей передышку. Вернулись кое-какие силы.

— В данный момент я могла бы и пробежаться. — Шейла посерьезнела. Она знала о Слейде только то, что он ей рассказывал. Что, если все это ложь? Не в первый раз ей лгут, подумала она, вспоминая времена своей работы в ординатуре. Что, если она занималась любовью с сумасшедшим? Одним из тех, кто страдает навязчивыми идеями? — Ты не можешь силой заставить меня выйти за тебя замуж.

Они уже шли к его машине. Он взглянул на нее, но она не смогла прочитать выражение его глаз.

— Не думаю, что придется заставлять. Мне кажется, твой здравый смысл победит.

Журналист мог бы поубедительнее отстаивать свое мнение. Она внутренне посмеялась. Над собой. И над ним.

— Гарретт, если бы у меня был здравый смысл, я бы не танцевала на пляже под луной. — Произнося эти слова, она не смогла заставить себя пожалеть о той ночи или о том, что привело к ее теперешнему состоянию. — Кроме всего прочего, столько песка набилось в одежду!

Ее слова, пусть небрежные, живо напомнили Слейду ту ночь. Его улыбка стала нежной, ностальгической.

— У меня пробуждаются воспоминания.

Да, напомнив ему о той ночи, она лишь укрепила его решимость. Однако она не собирается выходить за него замуж. И не потому, что в глубине души не хочет этого, а потому, что это было бы неправильно. С ее точки зрения.

Боль возвращалась. Она едва чувствовала землю под ногами. Где, черт побери, он оставил машину? В Портленде?

— Что бы у тебя ни пробудилось, я не хочу усугублять одну ошибку, совершая другую.

Он заметил, что она снова стиснула зубы, и постарался вести ее как можно быстрее.

— Ты так об этом думаешь? Как об ошибке? — спросил он, глядя на ее живот.