Они приблизились друг к другу, и его руки жадно заскользили вверх и вниз по ее телу. Ласки вызвали у нее бурный прилив желания. Соски набухли и затвердели от возбужденного напряжения.
— Пойдем, — прошептал Чанс и, подведя Клео к кровати, свободной рукой откинул одеяло. Он так много времени провел здесь, что почти возненавидел эту комнату, и особенно кровать. Однако сейчас она показалась ему великолепной, широкой и длинной, словно созданной специально для прихотливых любовников.
Исчезли последние запреты, заставлявшие Клео вести себя сдержанно и не выходить за рамки благопристойности. Впрочем, большая их часть была разрушена задолго до того, как они подошли к кровати. И теперь она испытывала лишь легкость и возбуждение, появившиеся от сознания освобождения от прошлого, а главное — от пьянящих ритмов любовной игры.
Их ноги и руки переплелись, губы слились в поцелуе, сводящем обоих с ума. Внезапно Клео вспомнила о его спине.
— Не волнуйся, я забыл о ней. — Слегка наклонившись вперед, он поцеловал ее груди. — Ты лихорадишь мою кровь, Клео.
Ее глаза закрылись от пронзительного ощущения блаженства.
— А ты — мою.
Чанс провел языком по соску и застонал от избытка желания. Он поднял голову и прошептал:
— У меня такое ощущение, будто прошло уже лет десять с того момента, когда мы были вместе в последний раз. Я не хочу торопить тебя, но для меня с каждой секундой все более мучительно сдерживаться. Я хочу тебя, милая.
— Не сдерживай себя, если хочешь. — В ее голосе также чувствовалась неуемная жажда близости.
Подгонять Чанса не пришлось. Он уже почти изнемогал от страстного желания. Быстро надев презерватив, он вошел в нее, в истомленное ожиданием тело. Земля показалась ему раем в тот момент, когда они соединились. Он обхватил руками ее бедра и, в беспамятстве целуя ее лицо, отдался упоительному ритму движений, который диктовало его желание.
Ее приглушенные стоны звучали для него более возбуждающе, нежели любая самая эротическая музыка. Чувственность женщины — вот истинное сокровище, вбирающее в себя все радости и удовольствия, существующие на земле. Где-то на самом дне затуманенного страстью сознания Чанса промелькнула мысль о бесчисленных будущих днях и ночах, которые они с Клео проведут в этой постели. Ей придется полюбить его — у нее не останется другого выхода. Иначе ей не стоит оставаться здесь — он не вынесет, если она будет по-прежнему терзать его и унижать в его собственных глазах.
Он прислушался к ее нарастающим стонам и сразу убедился, что она не играет и тоже испытывает не передаваемое словами удовольствие.
Возбуждение Чанса достигло предела, и всем своим существом он стремился к высшей точке экстаза. Через секунду-другую он был уже не в состоянии контролировать себя и задрожал всем телом от толчков выходящего семени, моля Бога, чтобы его оргазм совпал с оргазмом Клео.
Так и случилось. Необычайной силы оргазм потряс Клео. Крепко прижавшись к Чансу, она растворилась в своих ощущениях, в охватившей ее неге влажно-горячего восторга.
Наслаждаясь полной расслабленностью, Чанс задумался о том, что же будет дальше. Они стали по-настоящему близки друг другу, хотя Клео никогда не признается в этом первая. Улыбнувшись, он приподнял голову.
— Кажется, насчет спины я немного ошибался, все-таки чувствую.
— Болит? — Клео взглянула на него с участием.
— Немного.
Он осторожно перевернулся на спину, продолжая смотреть на нее.
— Но любить мне ничто никогда не помешает, Клео.
Она оперлась на локоть.
— Ты уже настолько уверен, что я не оттолкну тебя больше?
Он откинул с ее щеки прядь золотистых волос.
— Да, уверен. Но как ты об этом догадалась?
— Понимание приходило постепенно, а события последних дней прояснили мои мысли и чувства окончательно.
Она заглянула ему в глаза, излучавшие теплоту и удовлетворение.
— Сейчас, наверное, кажется смешным и глупым то, что я так долго избегала тебя?
— У тебя были на то свои причины.
— Да, действительно были.
Чанс пригнул к себе голову Клео и, поцеловав, вновь ощутил соблазнительную притягательность ее губ.
— Черт побери, как ты сексуальна, — прошептал он.
Она неуверенно улыбнулась.
— Как и ты. Думаю, это и делает тебя столь неотразимым.
Он серьезно посмотрел на нее.
— Это правда, Клео, я неотразим? Ты поэтому и оказалась в моей постели?
Она, смутившись, резко отвела от него взгляд.
— Это… достаточно веская причина. Или ты так не считаешь?
Читать дальше