Она тоже хотела быть с ним. Чанс заставил пробудиться спавшие в ней до этого эмоции и инстинкты. Он был прав, когда говорил, что разрушил те стены, которые она сама воздвигла вокруг своего сердца, вокруг собственных чувств. Ему удалось то, что не смог ни один из тех, с кем Клео сталкивалась раньше, — ему удалось доказать, что она женщина!
Пристально глядя ему в глаза, Клео жаждала любви. Но он молчал, а у нее завести такой разговор не хватало смелости.
Но одно было ясно и без слов: между ними существовало нечто совершенно особенное, необходимое обоим, как воздух и вода.
Не отрывая взгляда от Чанса, Клео встала. Глаза стоявшего перед ней любимого человека становились все темнее, глубже. Он продолжал медленно тянуть ее за руку к себе. Когда тела их соприкоснулись, она прислонилась щекой к его груди. Его руки сомкнулись вокруг нее, и она наконец расслабилась, блаженно вздохнув. Это был вздох ее согласия.
Чанс услышал его и понял, что он означает. И даже прикрыл глаза, чтобы до конца насладиться этим мигом, ощутить столь долгожданную, казавшуюся почти немыслимой совсем недавно близость. Никогда еще не было в их отношениях такой гармонии: он стал частью Клео, точно так же, как она — его продолжением. От подобного ощущения захватывало дух. Ему не доводилось ни разу слышать от мужчин, чтобы хоть кто-нибудь из них чувствовал себя с женщиной единым целым!
Он хотел спросить, чувствует ли она то же самое, но руки ее уже обхватили его талию, она всем телом прижалась к нему — и все мысли сразу исчезли. Мышцы напряглись. Кровь застучала в висках. С Клео он хотел играть в честную игру, но для полной откровенности ему еще не хватало уверенности. Требовалось время.
Но уже родилось ясное и радостное ощущение физической общности, чувственно-плотской гармонии. Пульсирующая кровь отдавалась гулом в ушах, разнося по всему телу ритм биения сердца. Движения тела Клео, казалось, были подчинены тому же ритму.
Чанс, приподняв лицо Клео за подбородок, нашел ее губы, и она тотчас ответила ему. Дрожь возбуждения заставила Чанса еще крепче сжать Клео в объятиях. Ему захотелось подхватить ее на руки и перенести в спальню, но в последний момент он вспомнил про лестницу и про то, что вряд ли боли в спине позволят ему подобные подвиги. Он бережно сжал ее голову в ладонях, смотря ей прямо в глаза.
— Я ведь так и не поблагодарил тебя за то, что ты осталась на ранчо, когда я упал с лошади, — прошептал он.
— Думаю… ты уже сделал это. Но это неважно. — Взгляд Клео блуждал по его лицу. — У тебя такие потрясающие губы.
Они никогда еще не целовались так спокойно, с той сдерживаемой страстью, которая и заставляет терять голову. Все, что обычно происходило между ними, было окрашено какой-то жадностью и стремительной неистовостью, рожденными страхом перед возможным отказом.
Сейчас, хотя внешне ничего не изменилось, осталась и жажда обладания и неистовость, но уже не было прежней спешки, излишней напористости. Нежность Чанса окончательно растопила лед в сердце Клео. Чанс действовал на нее как магнит, и так было с самого начала их знакомства. Она слишком хорошо знала его тело и силу удовольствия, которое он мог ей доставить. Физическая тяга переплеталась с любовью, с уважением, с восхищением и даже с каким-то благоговейным страхом. К желанию примешивались и воспоминания: о его дружбе с Рози, об отваге, с которой он бросился в горящий хлев, чтобы спасти двух беспомощных щенят, дорогих ее маленькой дочке.
Мысли эти придали Клео смелости, и она поцеловала Чанса со всей бурлящей в ней страстью, одновременно расстегивая на нем рубашку. Прижавшись губами к его обнажившейся груди, она ощутила ответную дрожь возбуждения. Его руки скользнули к ней под юбку, и она улыбнулась, увидев на его лице выражение изумления, которое появилось, когда он обнаружил, что под юбкой на ней ничего нет.
Он знал или по крайней мере догадался, что вовсе не в привычках Клео было ходить вот так, без нижнего белья. Значит, это было именно для него, и тотчас возбуждение Чанса достигло предела, еще бы: впервые за все время она сделала шаг навстречу их любви.
Клео тяжело дышала, ощущая, что земля начинает уходить из-под ног, слишком хорошо знали его руки, как доставить ей удовольствие. Ноги отказывались держать ее. Если они сейчас же не уйдут отсюда, то займутся любовью прямо здесь, на полу кабинета. И она прошептала:
— Может быть, поднимемся наверх?
Чанс взял ее за руку и вывел из кабинета. Они поднялись по лестнице и уже через минуту были в его спальне. Едва прикрыв за собой дверь, он повернулся к ней, и его сердце на мгновение замерло. Он увидел, что она уже стягивает через голову свой свитер. Он начал раздеваться сам, не в силах ни на секунду оторвать от нее взгляда. Как же любил он плавно-четкие линии ее худощавого тела, маленькие груди с гордо вздернутыми розоватыми сосками. Почему она считала себя некрасивой?!
Читать дальше