Джекки Мерритт - Хозяйка ранчо

Однако никакое самое разумное предостережение не могло уничтожить надежду, появившуюся у Чанса. Клео не стала бы вести себя подобным образом, если бы этот разговор касался только ранчо. Зачем тогда ей нужно было краситься и даже использовать духи, слабый аромат которых уловил Чанс, как только она подошла ближе. Этот аромат будил его воображение, заставляя предполагать почти невозможное. Он наблюдал за ней и видел, как старается она что-то в себе побороть. И понимал: что бы ни происходило в глубине ее зеленых глаз, эта встреча была не случайной и, было заметно, давалась ей нелегко.

— Чанс, я хочу попросить у тебя прощения, — наконец заговорила она почти шепотом. — Я слишком долго жила прошлым, вороша старые обиды. Я думаю, что здесь, на ранчо, я попыталась спрятаться от жизни, от людей. Здесь мне было спокойно. Новые люди появлялись редко. Поэтому отшить кого-то, с кем приходилось сталкиваться, было совсем нетрудно. У меня была Рози, были Пит и Джо, и я искренне считала, что больше мне никто не нужен.

Все время, пока она говорила, ее рука нервно теребила пуговицу на юбке и сама она не отрывала от этой пуговицы взгляда. Затем она неожиданно перевела взгляд на Чанса.

— На тебя не действовала ни одна отговорка, ни один отказ. И я чувствовала себя растерянной, не зная, как мне относиться ко всему происходящему, то есть к тебе.

Чанс понимал, что удивление отразилось на его лице слишком явно, но ничего не мог с собой поделать. Слова Клео почти испугали его, никогда еще она не говорила таким образом: о себе — без едкого сарказма или наигранной самоуверенности, а о нем — без гнева и насмешек.

— Мы с тобой, Чанс, совершенно разные люди.

— Почему ты так в этом уверена?

Клео оставила пуговицу в покое.

— Ты — образованный человек, бывал… повсюду, — она сделала рукой какой-то неопределенный широкий жест. — Ты видел и пережил такое, о чем я могла лишь прочитать или услышать, а то и вообще не имела никакого представления.

Чанс был поражен. Значит, она действительно пришла сюда для того, чтобы поговорить о них, об их отношениях. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы подавить в себе внезапно вспыхнувшее желание облегчить ей этот разговор — подойти к ней, подхватить на руки, прижать к себе, чтобы дать понять, насколько важен для него этот разговор, насколько счастлив он услышать ее извинения.

— Только не надо говорить, что ты чувствуешь себя ущербной, менее полноценной, чем я. Нет ничего, что могло бы поставить одного человека выше другого. У каждого есть что-то свое, и не стоит считать себя неполноценным лишь потому, что у тебя нет того, что есть у других. А уж тем более того, что было у меня. Мне просто повезло, что кто-то смог заплатить за мое образование и обеспечивал деньгами мою кредитную карточку, пока я болтался по свету. Мы ведь говорили уже об этом. — Чанс немного наклонился вперед. — Это я смотрю на тебя снизу вверх, уважая твое знание этого края и его людей, опыт работы с животными. Если кто-то и должен чувствовать себя неполноценным здесь, так это я. Что знал я о том, как ведутся дела на ранчо, когда приехал сюда, чтобы управлять им? Что знал бы я сейчас, если бы ты не помогла мне?

Клео с задумчивой улыбкой лишь покачала головой в ответ.

— Вряд ли кто-нибудь другой смог бы узнать за несколько месяцев то, что успел узнать ты; сколько уже всего ты усвоил. У тебя есть деловая хватка и чутье, каких никогда не будет у меня. Ты способен поставить цель, разглядев дальнюю ее перспективу, и добиваться ее осуществления, даже идя на риск. Ты собираешься сделать то, что никогда не удалось бы мне. Готова поспорить с кем угодно, что в течение нескольких лет это ранчо станет прибыльным.

— Пожалуй, это может занять немного больше времени, чем ты думаешь, — усмехнулся Чанс. — Но я благодарен тебе за доверие.

Внезапно его улыбка потускнела, он вспомнил, что она собирается уезжать, а может быть…

— Клео, ты говоришь все это потому, что хотела бы остаться?

Она могла бы сказать ему даже больше, но только согласно кивнула.

— Да, я хотела бы остаться.

Нарастающее уже где-то в глубине возбуждение участило пульс Чанса. Она хочет остаться, в этом их желания совпадают. Но остаться в качестве кого? Управляющей прибыльным ранчо? Друга? Любовницы?

— Ты уже упаковалась?

— Да, — улыбнулась она. — В доме — полный бардак. Ногу поставить негде.

— Ты можешь оставаться здесь сколько захочешь, — спокойно проговорил Чанс. — Мне никогда не хотелось, чтобы ты уезжала и жила где придется.