Дора Морган: Лунное пламя

Грейс торопливо стелила постель. В любую секунду Линда может вернуться с Фредом Рейлиджем, человеком, который снял у нее комнату. Темные грустные глаза, лицо серьезное — словно груз всего мира лежит на плечах. Правда, у него совершенно жуткая левая рука… Ну и что? Рука ведь, а не лицо.

У него интересное лицо, широкие плечи, сам он загорелый и мускулистый. Сексуальный. Она вздохнула. Взбивая подушку, мельком увидела в зеркале мечтательное выражение своих глаз.

О чем, ради всего святого, она думает?! Интересный заезжий молодец может означать лишь одни неприятности. Это горькое открытие Грейс сделала благодаря знакомству с отцом Дженни.

Грейс расправила покрывало и включила вентилятор. С улицы долетел лай собаки и звук шин по гравию.

Он здесь. Она увидела, как он выходит из серебристой спортивной машинки Линды. Бабочки внутри Грейс трепетно сложили крылышки.

Собственно, для такого маленького автомобиля Фред великоват. Он потянулся и пригладил пятерней растрепанные ветром волосы. Загорелый лоб, высокие скулы, прямой нос выглядят, пожалуй, даже аристократично.

Грейс глубоко втянула воздух. До чего же все-таки интересный мужчина!

Фред вытаскивал из багажника видавший виды маленький чемоданчик, внушительный ящик с инструментами и потертый рюкзак; его мускулы напрягались под футболкой. Грейс просто глаз не могла оторвать от его торса, узких бедер и длинных ног под джинсами в обтяжку.

Линда уехала, Фред поднял голову. Его взгляд встретился с взглядом Грейс. Он удивленно улыбнулся. Наверное, сообразил, что она наблюдала за ним.

Пульс Грейс понесся вскачь, бабочки забили крыльями. Ни один мужчина не действовал на нее так. Одна лишь мысль об этом беспокоила. Физическое притяжение доставляет женщинам сплошные проблемы — это вечная истина.

Она отвернулась от окна и пошла открывать.

Губы вдруг пересохли, и Грейс провела по ним языком. Но ведь это же глупо! Почему она разнервничалась? В конце концов, он лишь постоялец. Она еще раз глубоко вздохнула, изобразила приветливую улыбку и открыла дверь.

— Все в порядке, мистер Рейлидж?

— Фред, — поправил он.

На нее смотрели глаза, золотисто-карие, цвета выдержанного виски. Почему она подумала, что они темные?

— Фред, — повторила она так, будто попробовала его имя на вкус.

Его лицо смягчилось и потеплело. Кажется, ему понравилось, как она произнесла «Фред». Но ей-то почему радостно от этого? Неужели она так истосковалась по мужскому участию?

Грейс пригласила его войти и поинтересовалась:

— На какой срок вы предполагаете остаться?

Он снова посерьезнел.

— До утра вторника, как починят машину. Я хотел бы заплатить вперед. — Из заднего кармана он достал свой тощий кошелек и протянул несколько купюр. — Вот, за четыре ночи, за меня и за пса. Этого достаточно?

— Да. Спасибо. — Грейс взяла деньги и, не пересчитывая, положила их в карман. — Если починка затянется, вы можете жить и дольше. — Она попыталась улыбнуться, но вышло не очень убедительно.

— Надеюсь, не придется.

Опять мрачное лицо.

Грейс поджала губы. Ясно же, что его вовсе не радует перспектива торчать здесь. Но он — ее первый жилец, и она должна сделать его пребывание максимально приятным. Она опять продемонстрировала свою самую приветливую улыбку.

— Вы, наверное, хотите распаковать вещи и умыться. Идемте, я покажу вам вашу комнату.

Он стал подниматься за ней по старой деревянной лестнице. Она чувствовала его взгляды.

Одному Богу известно, о чем он думает. Конечно, разве ему охота торчать здесь. Не важно, она сделает все, чтобы у нее ему было хорошо.

Через полчаса Фред надел чистую рубаху и засучил рукава. Он только что принял душ, побрился и чувствовал себя более свежим. Теперь нужно только поспать, много и долго. Сегодня ночью кошмаров не будет. Для этого он слишком устал. Сегодня ночью он будет спать мертвецки.

Он спустился по лестнице. Гремели сковороды и кастрюли, пахло горячим земляничным пирогом. Даже слюнки потекли. Судя по аромату, Грейс готовит отлично. Интересно, а есть в ее жизни мужчина? Ну не то чтобы ему уж, вправду, было так интересно…

Фред вспомнил, как она вела его в комнату, а он шел за ней по лестнице. Стройные бедра и славная задорная попка, невероятно аппетитные. И ее ноги… Он замотал головой. Слишком долго у него не было секса. Впрочем, на его вкус, она все равно слишком тощая. Он любил женщин с располагающими округлостями. Но что-то такое в ней есть…