Уинифред Леннокс - Русалочка в черном

Памела мало-помалу приходила в отчаяние. Но вот машина притормозила у входа в отель. Вдвоем с Джанни им удалось почти без проблем затолкать упирающуюся Милли в лифт, затем волоком протащить по коридору и впихнуть в номер. Памела была слишком занята, чтобы в полной мере удивиться тому, что дверь оказалась не заперта. Скорее всего, это горничная, подумала она, вот стыд-то…

В гостиной Милли тотчас ничком повалилась на диван и безутешно заплакала, словно обиженное дитя. Памела обвела глазами комнату, ища кувшин с водой… и остолбенела.

В одном из кресел подле журнального столика, с последним номером «Лайф» в руках, восседал как ни в чем не бывало незнакомец в безупречном костюме цвета голубиного крыла. Взмыленной и замученной Памеле было не до того, чтобы разглядывать непрошеного гостя, она заметила лишь идеально причесанные светлые волосы, да такую же светлую бородку.

— Что вы здесь делаете? — воскликнула Памела. — Кто вы такой? Джанни!

— Не трудитесь звать на помощь, мисс. — Незнакомец, отложив журнал, поднялся с кресла, и Памеле с перепугу показалось, что росту в нем не менее двух с половиной метров — он словно заполнил собой всю гостиную. — Лично вам ничто не угрожает, но вот эта… особа получит сейчас по всей форме, и никто, даже этот итальянский жиголо ее не спасет!

— Я попросил бы… — раздался голос Джанни, но Памела не дала ему договорить.

— Извольте замолчать! — повелительно прикрикнула она на незнакомца, который слегка опешил от ее тона. — Прежде всего мне хотелось бы выяснить, каким образом вы тут оказались и чего вам, собственно, надобно. Если вы друг Милли…

— Друг Милли? — Брови незнакомца неудержимо поползли вверх, и он расхохотался так, что Памела тотчас поняла — вернее, почувствовала: этот человек вовсе не злодей. — Друг, вы сказали? Слушайте, да из какого вы агентства, позвольте спросить?

— Молчи, дурочка, — донесся с дивана сдавленный шепот Милли. — Это же… это…

Памела оглянулась. Лицо Милли покраснело и распухло, губы дрожали. Она то и дело по-детски всхлипывала.

— Ну довольно! — Незнакомец стремительно пересек комнату, сгреб Милли за плечи и рывком поднял, но ноги не держали девушку, и она вновь мешком осела на диван. — Опять, да?

Ответом ему были сдавленные рыдания.

— Ах ты… — Незнакомец с размаху отвесил Милли звонкую пощечину. — Пеняй теперь на себя, идиотка!

Этого Памела стерпеть не смогла. Кровь бросилась ей в лицо, в глазах потемнело. Подскочив к незнакомцу и мертвой хваткой вцепившись в рукав его великолепного пиджака, она развернула его лицом к себе — откуда только силы взялись — и наотмашь ударила по щеке. Милли охнула и уткнулась лицом в золотистую обивку дивана. Джанни, подойдя сзади, положил ладонь на плечо Памелы.

Незнакомец же был потрясен настолько, что, казалось, потерял дар речи — просто стоял, уставясь на нее. Но вот мало-помалу выражение лица его из изумленного сделалось вопросительным, затем ироничным… Задыхаясь от злости и одновременно сгорая со стыда, Памела схватила пачку сигарет, валяющуюся на журнальном столике. И когда незнакомец как ни в чем не бывало щелкнул дорогой зажигалкой, чудом сдержалась, чтобы не вцепиться зубами в его руку.

— Итак, милочка, выкладывайте все начистоту — с этой девицей объясняться сейчас бессмысленно, — властно заговорил он. Золотисто-карие глаза пытливо смотрели на Памелу. — Где были, что пили?

— Извольте сначала объяснить, по какому праву… — начала было Памела, но ее перебила Милли:

— Это же Боб Палмер, президент агентства «Гламур»… — Голосок блондинки звучал сдавленно и глухо. — А ты… ты его…

— А он — тебя! — парировала Памела, сверкая глазами. — Будь он хоть сам Джордж Вашингтон, но бить женщину…

— Тут вы правы, — хмуро согласился Палмер, устало опускаясь в кресло. — Однако такое с этой леди случается уже не впервые, и в прошлый раз я клятвенно пообещал в случае чего надрать ей задницу.

— Смею надеяться, вы шутили? — не поверила своим ушам Памела.

— А вы как считаете? — Светло-карие глаза Палмера уже смеялись. — Рука, кстати, у вас тяжелая…

Памела молча отвернулась к окну и сосредоточенно стряхнула пепел в крошечную круглую пепельницу.

— Неужели ваш агент позволяет вам курить? — спросил Палмер.

— Не произнесу ни единого слова, покуда вы не попросите прощения у Милли… и у Джанни, — сухо уронила Памела.

Милли снова зарыдала. Джанни сунул руки в карманы. Он казался сильно смущенным, но благоразумно молчал. Палмер, подойдя к дивану, мрачно ждал, пока Милли прекратит плакать. Однако ее рыдания усиливались, и минуты две спустя она забилась в истерике.